Наша звезда над Гималаями: 150 лет со дня рождения Николая Рериха
Писатель, издание полного собрания трудов которого, начатое в прошлом году, грозит составить 50–60 томов. Археолог, раскапывавший русский каменный век. Неутомимый путешественник-исследователь. Оригинальный мыслитель, создавший свое религиозно-философское учение. Собиратель национального фольклора, сценограф, редактор, лектор, коллекционер, благотворитель и общественный деятель, которого дважды номинировали на Нобелевскую премию мира…
И все же Николай Константинович — прежде всего художник, выходец из объединения «Мир искусства». Многие «мирискусники» искали вдохновения в прошлом. Вспомните хоть «Императрицу Елизавету Петровну в Царском Селе» Евгения Лансере или картины московского быта XVII столетия младшего Васнецова. Рерих же забрался в такую седую древность, где еще не трудилась кисть русского живописца. На его полотнах — безымянные герои языческих времен. Там воюют, строят города, поклоняются идолам и видят знамения.
Первобытная эпичность пейзажа и его холодный колорит делают работы Рериха легко узнаваемыми. Но ни одну из них не назовешь шедевром. Даже лучшая, «Заморские гости», сильна прежде всего своей декоративностью, игрой алого, серого и золотистого цветов над темно-синей водой. А еще Рерих слишком иллюстративен: наверное, все так и было тысячу лет назад, ну или так могло бы быть. Нет оригинального сюжетного поворота, который бы выделил работу из тысячи других.
Революция разрезала жизнь художника на две совершенно непохожие части. В эмиграции он ударился в эзотерику. Его бесчисленные картины гималайского периода похожи друг на друга: спящие горные вершины, небо, бесконечность пространства и невесть откуда взявшаяся фигура — то ли божество, то ли виденье. Зрелище, выразимся так, на ценителя. Но вот ведь ирония судьбы: именно однотипные пейзажи Гималаев принесли их автору шумную славу на родине. Советскому интеллигенту эти работы (а всего Николай Константинович написал несколько тысяч картин!) рассказывали о полузапретном и оттого особенно манящем мире эзотерики. Ах, «Агнийога», потаенный кладезь духовности! По книгам и картинам Рериха люди знакомились с эзотерикой, как узнавали христианство по роману «Мастер и Маргарита».
Все это осталось в прошлом, былого жгучего интереса к творчеству Рериха сейчас нет. Как нет, впрочем, у него и соперников в живописании языческой Руси и гималайских чудес. Пусть не самый великий художник — зато такой узнаваемый. Разве этого мало?