Есть у них душа, порой она тоскует

Помню, это было на 7 ноября, ныне позабытый праздник — День Великой Октябрьской социалистической революции. Родители были дома, а накануне выяснилось, что брату нужно будет принести в детсад «природные материалы»: желуди, шишки, листья и прочую ерундистику, которую они с бабушкой честно собирали все лето, но затем забыли на даче. Мама, конечно, предложила собрать что-то в Битцевском лесопарке, около которого мы жили, но снега уже выпало прилично, и папа решил, что от нас не убудет — съездим, заодно и дом проведаем.

Выехали рано утром, с собой взяли воды и что-то из еды. Рассвело, когда мы уже подъехали к даче. Никаких заборов не было, и наш маленький, неказистый дом стоял, казалось, по колено в снегу и как-то сердито смотрел на нас окном-глазом.

К крыльцу пробрались с трудом, дверь распухла, не хотела отворяться. А внутри все было как обычно, только пахло затхло и сыро. И я почти физически ощутила огромную тоску, что витала вокруг.

Все начало меняться, когда разгорелась крошка-печка. Сначала дом сопротивлялся, как-то куксился, не хотел прогреваться. Потом дрова разгорелись, перестали в печке посвистывать и шипеть, затрещали весело, бойко. Мы согрелись, вышли на улицу, мигом ослепнув от ярко-белого искрящегося снега. Тихонько смеялись, наблюдая, как толстый заяц прыгает по участку, пытаясь найти, к какой бы молоденькой яблоньке подобраться, как к деликатесу: папа по осени забрал все стволики в короба из досок, поскольку прежнюю посадку зайцы съели только что не в ноль. А потом мы нацепили лыжи и покатили в лес, наряженный снегом, будто в фильме «Морозко». И длился день долго, и дом ожил, а потом, к нашему отъезду, засыпал, довольный и теплый, зная, что он не забыт и любим...

Они всегда ждут хозяев, дома. Тоскуют без них. Радуются приездам. Становятся свидетелями как наших светлых дней, так и горечи. Мне кажется, к ним и правда нужно относиться как к живым. Тогда и жить они будут дольше.