Махнемся не глядя написанным
И наконец, я и сама грешным делом люблю взять в поезд книжку какой-нибудь остроактуальной восходящей звезды современного литпроцесса. Такую, чтобы у ее героини «все везде и сразу» — и булимия, и ПТСР, и детско-родительская травма, и начальница-стерва на работе. «Работает» это, наверное, по принципу душеспасительного блога в тренде «новой искренности». Ну, знаете, ведет его какая-нибудь полная блондинка за сорок, а лучше к пятидесяти, выкладывает в соцсети фотосессии в неудачных аутфитах, да и истории — о неудачных свиданиях. И сразу как-то на душе спокойно, и все у тебя, значит, неплохо, все как у людей....
А что эти книги похожи как залитые молоком кукурузные хлопья за остывшим школьным завтраком…. Да и ладно. Помните, как у Довлатова в «Соло на Ундервуде»: «Брат спросил меня: — Ты пишешь роман?» — «Пишу», — ответил я. — «И я пишу, — сказал мой брат, — махнемся не глядя?». Но все это, как говорил один мой сильно ученый друг, аберрации восприятия.
В новинках — Кирилл Рябов, Михаил Елизаров, Евгения Некрасова, а в коротком списке «Большой книги» — Илья Кочергин, Андрей Рубанов, Зоя Богуславская, Эдуард Веркин, Андрей Дмитриев с «Ветром Трои», номинировавшимся и на «Ясную поляну». Впервые на русском «Крысиха» Гюнтера Грасса — мрачный и многослойный магнум опус нобелевского лауреата. В «разработке», точнее, уже на столе у переводчиков, книги номинантов на первую литературную премию БРИКС, желающих доказать, что «человеческие истории рождаются не только в европейских кафе, но и на рисовых полях Явы, в африканских саваннах, в бразильских фавелах и древних деревнях у Янцзы». Не скажешь, что нечего читать, но почему-то тянет на солененькое.
В итоге из всего этого многоликого предложения за последнее время я успела осилить Кочергина, половину Елизарова и «Семь способов засолки душ» Веры Богдановой. Там о том, как девушку выписали из психушки, куда она попала благодаря своему покойному отцу — основателю тоталитарной секты, кажется, в Горноалтайске. Ее возят на дорогой машине с водителем, а она называет себя чужим именем, ненавидит отчима и мать, которые эту машину ей наняли, временами выходит в заснеженный лес, ищет кого-то — то ли русалку, то ли сапсыгу, то ли булимию с ПТСР. А девки, которых тот папаша в свою секту вербовал, ходили голые и в колготках в сетку....