Госпожа Удача Павла Луспекаева
Как-то странно понимать, что человек, с образом которого ты живешь всю сознательную жизнь, умер в 42 года. Почти мой ровесник. А так казался старым, умудренным, могучим, как тот самый дуб, рядом с которым проезжал однажды Андрей Болконский Льва Толстого.
И в театре я Павла Луспекаева не видела, позже родилась, и в кино его было откровенно мало, однако есть такое слово, как мощь. Сила, завораживающая раз и навсегда. Ты любуешься, как горой, незнакомым тебе человеком. А потом узнаешь его удивительную историю, злую и несправедливую. Потому что такие люди должны жить долго и счастливо, а не демонстрировать миру стойкость характера на взрывающихся баркасах.
В данном случае я говорю не о том, что только на силе воли человек с ампутированными до пяток, практически, ступнями играл в «Белом солнце пустыни». Это была его работа, которую он хотел выполнить, несмотря на адскую боль, сам. Без дублеров. Сам себе придумал обувь, помогающую ходить.
А когда уставал, опускал ноги либо в таз с водой, либо в море Каспийское. И плавал до самозабвения, чувствуя снова силу, заплывая подальше от мелководья.Дублер понадобился, если верить тем, кто снимался с Луспекаевым, лишь один раз. Там в кадре Верещагин спихивает контрабандистов ногами.
Давным-давно была война, куда побежал добровольцем мальчишка. Были ранения, было обморожение ног. И постоянный, постоянный вердикт врачей – требуется ампутация. Ежедневная боль и ежедневное преодоление боли. Лишь бы работать.
Одна из баек, которые всегда рассказывают о Луспекаеве, связана с его отношением к тексту. Не запоминал он текст. Импровизировал. Антона Павловича Чехова, страшно сказать, не боялся переврать. И мне сейчас искренне интересно: что же такое давали Луспекаеву сцена и кинокамера? Ведь драматургия изначальная его не волновала, не казалась настолько уж неприкасаемой, чтобы не изменить пару реплик по собственному хотению и велению.
Но «припомнившие старожилы» рассказывали мне, что когда Луспекаев играл в БДТ, зрители впадали в транс. Ярость ли он показывал или смирение. Еще одна байка – про Лоуренса Оливье, который посмотрел на Павла Луспекаева в театре и назвал его гением. Только, сказал, фамилию эту не выговорить.
Сцена, съемочная площадка, подпитывали его, как (извините, я сейчас впаду в пафос) земля подпитывала Илью Муромца. Таможенник Верещагин стал былинным героем, ему ставят памятники. Его знают все космонавты мира, просматривающие «Белое солнце» на удачу, перед полетом. Он не брал мзды, не ушел с баркаса и ему было обидно за Державу.
Но, все-таки, как хотелось бы, чтобы Госпожа Удача не отправляла «девять граммов в сердце». Умер Павел Борисович от разрыва сердечной аорты, 17 апреля 1970 года.
Мнение автора колонки может не совпадать с точкой зрения редакции