Человеку нужны небеса на земле
На его месте в Кремле — державный Успенский собор, в котором венчали на царство многих русских царей и императоров. А всего сегодня в столице стоит свыше тысячи храмов и часовен. Практически столько же, сколько было до революции (те самые знаменитые «сорок сороков», то есть 1600 церквей, — скорее поэтический образ, нежели реальное число имевшихся в Москве храмов).
Да, далеко не везде проводятся регулярно, не реже раза в неделю, богослужения. Но любая церковь, на которую упал взгляд, заставляет хоть на миг отрешиться от бесконечной суеты мегаполиса и вспомнить о вечном. Эти каменные корабли, плывущие в царство Божие, так не похожи на утилитарную, рассчитанную на земные потребности человека, гражданскую архитектуру. Среди московских храмов есть подлинные, признанные всем миром шедевры. Вспомните, к примеру, воздушную, даром что каменную, резьбу церкви Рождества Богородицы в Путинках. Согласно легенде, строили ее не по чертежам — по вдохновенному рисунку! Вспомните св. Григория Неокесарийского на Большой Полянке, словно облитого глазурью из 9 тысяч многоцветных изразцов. Говорят, Наполеон, покидая Москву, раздумывал, как бы эту церковь увезти с собой в Париж.
Или возьмите знакомые с самого раннего детства ярко-радостные персидские тюрбаны Василия Блаженного. А есть еще совершенно удивительные Крутицы, есть изысканная кружевная церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Филях, есть вернувшаяся из небытия громада храма Христа Спасителя. И, наконец, недосягаемо-прекрасная свеча Вознесения в Коломенском, устремленное в небо озарение, дошедшее до нас из средневековой тьмы.
Без тысячи больших и малых своих церквей Москва не была бы Москвой, городом, собравшим Русь и всю ее вобравшим в себя. Есть в столице типично ярославские храмы, есть — словно привезенные из земель владимиро-суздальских. А есть и такие, что, глядя на них, вспоминаешь о шумной вольнице Великого Новгорода. Оставили свой след в каменной церковной летописи столицы и иноземцы, коим не было числа — немцы, итальянцы, болгары, голландцы, сербы и талантливые посланцы других народов. И потому многие храмы эклектичны — как, впрочем, и сам город.
Так уж сложилась наша история, что в Москве едва ли не каждый храм — словно мученик. В советское время не закрывались лишь немногие, часть была безжалостно разрушена, а большинство лишились своих крестов, куполов и святынь. В церквях устраивали склады, ставили заводские станки, занимались спортом, крутили кино и танцевали.
В той же церкви в Путинках веселые циркачи дрессировали обезьян, а в храме в Большом Девятинском переулке, что спрятался среди новостроек близ нынешнего Нового Арбата, в годы сталинских репрессий были убиты сотни ни в чем не повинных людей. Потом его долго называли расстрельным храмом… Сегодня, к счастью, столичные церкви живут той жизнью, для которой их построил народ. Очень активно реставрируются, восстанавливают утраченные декор и росписи.
А в спальных районах Москвы растут все новые храмы. Порой приходится слышать, что, дескать, городская программа строительства 200 православных храмов избыточна, что просто нет столько москвичей, которые придут в них молиться. Но зайдите за ограду практически любой действующей церкви в городе. Посмотрите, как участвуют прихожане в церковной жизни, в каком порядке содержится территория, с какой любовью разбиты садики, сколько детей, пришедших сюда с родителями, играют у церковных стен. При виде такой картины как-то не возникает вопроса о целесообразности церковной строительной программы. Просто видишь своими глазами: все это очень нужно людям, простым москвичам, как нужны человеку небеса на земле.
Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции «Вечерней Москвы»