Архангельского бомбиста можно было остановить
В Архангельске произошел взрыв в здании регионального управления ФСБ, в результате которого погиб один человек. Сам подрывник. Еще три человека получили ранения. О подрывнике известно, что это 17-летний учащийся Архангельского политехнического техникума. Что толкнуло его на снаряжение бомбы и какие будут сделаны выводы?
Первые выводы из произошедшего уже сделала бабушка архангельского бомбиста. Поскольку он несовершеннолетний, то в оперативных сводках его называли лишь по имени — как Михаила Ж. Так вот, по словам бабушки, она не может сказать о молодом человеке ничего «кроме хорошего». «Не пил, не курил. Честный и порядочный, увлекался только интернетом. Не знаю про его анархические взгляды… Интернет, скорее всего, стал причиной. Какое-то зомбирование», — говорит бабушка и недоумевает, когда же он вообще успел бомбу собрать.
Тезис, что «интернет всему виной», сейчас, конечно, подхватят очень многие. Это самый простой вывод. И многим кажется, что именно в интернете теперь надо будет еще что-то решительно поправить.
Тем более что бомбист отличался активностью в соцсетях. Он проходил там под псевдонимом Валерьян Панов и состоял в нескольких чатах и сообществах анархо-коммунистов. Явно увлекался левыми и анархистскими идеями, историей российских народовольцев и анархистов. И вот увлечение историей довело до «джихада». Судя по его записям в соцсетях, инцидент, где студент другого политехнического техникума — в Керчи — расстрелял 20 человек, произвел на «Панова» сильное впечатление и мог стать «спусковым механизмом» для нынешнего теракта. Причем сам Михаил явно постарался придать ему еще и политический окрас, опубликовав незадолго до совершения самоподрыва в одном из открытых телеграм-чатов предупреждение о нападении. Якобы оно за то, что ФСБ «фабрикует дела и пытает людей».
В записях Михаила было полно сюжетов и тем, которые должны были бы обратить на себя внимание силовиков, которые, по идее, должны мониторить такие чаты и сайты. И реагировать как-то более разнообразно, чем заниматься блокировкой таких ресурсов и сразу сажать их участников. Однако вовремя не отреагировали. Может, потому что пик кампании, когда надо было «для галочки» заводить дела об экстремизме, прошел. И наоборот, возник даже законопроект о частичной декриминализации таких публикаций. Причем с подачи президента. Вот, видимо, архангельские силовики и расслабились. Сейчас, возможно, это снова станет поводом для разговоров о том, что необходимо еще больше запрещать и ужесточать контроль в виртуальном пространстве.
В то же время в записях под ником Валерьяна Панова есть всякие сюжеты. Не только те, где он пишет о способах изготовления взрывных устройств, но и те, где он рассуждает о том, что мирными шествиями ничего не сделаешь, что никакого мирного исхода в нашем якобы жестоком государстве быть не может. По сути, он в резкой форме выражал довольно типичные для молодежи левые настроения и требования справедливости в окружающем его обществе.
Так что наверняка теперь будут и те, кто как раз станет критиковать применение жестких мер контроля за интернет-пространством. И не только интернет-пространством, но и пространством политическим вообще. Кто-то наверняка скажет, что если бы такой, как Михаил, имел бы и осознал свои возможности не только для социального, карьерного роста, но и для легального выражения протеста против существующего порядка вещей, то он, возможно, не стал бы снаряжать бомбу. А нашел бы выплеск своей энергии в чем-то более безобидном. И даже полезном. Если бы его вовремя занять какой-нибудь общественно полезной работой. Да если бы он просто в «хипстеры пошел» — и то вреда было бы меньше.
Истина, скорее всего, посередине. Между двумя крайностями. Где одна выражается призывом к еще большим запретам. А другая указывает на то, что гайки и так уже перекручены, и для общественного протеста остается только одна форма выражения — это насилие и террор. Как, собственно, и было в России с народовольцами во второй половине XIX века. В то же время и случай в Керчи, и нынешний случай в Архангельске прежде всего проходят все же по ведомству психиатрии, и лишь затем политики.
Впрочем, и так ясно, что результатом мониторинга соцсетей, как открытых, так и закрытых чатов, со стороны представителей спецслужб должно стать не только и даже не столько заведение показательных громких уголовных дел, статистикой которых хорошо отчитываться перед начальством, но и работа на упреждение. В этом плане те же чекисты должны быть чем-то сродни докторам. Не только тем, чтобы следовать принципу «Не навреди!», но пониманием, что болезни лучше не дать развиться, предотвратить ее, чем потом лечить хирургически, то есть посадками и уголовными делами об экстремизме.