У похищения картины Куинджи есть своя «фишка»
Картину нашли, повреждений на ней нет, злоумышленник на первом допросе выглядит каким-то помятым, нервным, но почти ангелом: не совершал, не нарушал, ранее не привлекался, за наркотики тоже, причем последнее, уверяют правоохранители, — откровенная ложь.
Но правда еще и в том, что он крайне мало похож на эстета, совершившего кражу полотна с особым изыском, с эдакой изюминкой — ведь поверить в то, что циничный «увод» картины происходит в день рождения Куинджи по чистой случайности, просто невозможно. Нет-нет, у этого преступления есть своя эстетика, в этом и «фишка»…
Достаточно очевидно, что похититель или, скорее, похитители четко планировали акцию. Знали, в частности, что полотно, написанное Куинджи не на холсте, а на картоне, легко вытаскивается из рамы. 31-летний задержанный «Томас Краун» (помните фильм с Броснаном, «Афера Томаса Крауна»?), понимая, что покерфейс в такой ситуации является основой успеха, действовал так уверенно, что, скорее всего, путь до картины им был пройден не раз, как и путь до выхода — уже с ценным грузом. Логика подсказывает также, что неспроста он снял со стены именно ту картину, которая была не под сигнализацией. Ну очень информированный человек, ныне, правда, страдающий амнезией — «ой, где был я вчера…» Якобы даже не помнит, что стены с картинами.
Разберутся правоохранители. Быстро сработали, за что им спасибо. Шедевр переночевал внутри какой-то телогрейки на строящемся объекте, но вроде не простудился, не отсырел, надеемся, скоро вернется домой. Но дальше, дальше что?
Эта ситуация кажется исчерпанной, но меня очень волнует продолжение истории. Не конкретно ее даже, а истории с защитой произведений искусства в целом. Два вопиющих эпизода с шедеврами живописи менее чем за год (воскресное похищение Куинджи и вандализм в отношении полотна Ильи Репина) — это нонсенс и повод для большой головной боли галеристов Третьяковки в частности и всех прочих музейщиков в целом. Высокая плотность у этого безобразия на квадратный сантиметр текущего момента…
Шедевры воровали и будут пытаться воровать, это же ясно, причем какие именно — конечно, не угадать. Вон, «Портрет Якоба де Гейна III» Рембрандта похищали четыре раза. Понятно, картина небольшая, удобная для выноса, но на какие только ухищрения воры не шли, чтобы ее стянуть! Вплоть до пробивания стеклянной крыши музея сверху! И сейчас директор музея утверждает, что «Якоба» сегодня защитили так мощно, что проще украсть все музеи мира, чем эту малютку. А другой шедевр — картину «Бассейн в гареме» Жана Жерома — в свое время вернули, но сложенную вчетверо, что сильно ее повредило…
Живописные шедевры не вечны, их жизнь поддерживают и максимально продлевают реставраторы — и уж явно не для того, чтобы кто-то на них покусился. Вот в связи с этим и вопрос. Я понимаю, что подобные случаи не часты и что переоборудование галерей, музеев и арт-объектов — дорогая история. Но вот обсуждается тема — не установить ли, например, камеры с возможностью идентификации личности в храмах. С одной стороны, с точки зрения безопасности тут подкопаться вроде как не к чему. Но честно: на месте прихожан подобным образом оборудованного храма я бы сильно напряглась. Посещение церкви — это все же очень интимное дело, как-то не очень хочется, чтобы тебя идентифицировали во время чтения «Отче наш» и «Богородицы». Да и сосредоточиться на состоянии души под камерой как-то проблематично, мне кажется… Бренное тело заставит думать — улыбочка, вас снимают! Так может быть туда их надо направить, эти камеры, в эти дворцы искусства?
Пришло время осознать, что защищать свои богатства нам придется как-то жестче, и денег на это жалеть не стоит — иначе потом выйдет боком и явно дороже. От всего уберечься, конечно, нельзя, стоит вспомнить беспрецедентную историю, случившуюся в Эрмитаже несколько лет назад: помните шумное дело о краже четой Завадских 221 шедевра из хранилища музея? Воровали они несколько лет, а урон выявила инвентаризация. Но это случай особый, в основном все куда тривиальнее: зашел, увидел, стибрил. Увы, но как бы ни хотелось нам верить в то, что любовь к искусству облагораживает, это все же иллюзия: шедевры вызывают разные чувства, и желание обогатиться за их счет — одно из самых неизбывных.