Эти реки текут никуда
«Кислота» — о городских искателях приключений, «Глубокие реки» — о нескольких суровых мужчинах, живущих на берегу горной реки и зарабатывающих на жизнь вырубкой леса. С точки зрения эколога-любителя (а нынче все — экологи-любители) — сюжет убийственный и финальная кровавая развязка вполне заслуженна. Правда, в реальности местность там крайне нестабильная, сегодня деревья вековые, а завтра сель сошел — и не то что деревьев, а и рельефа того нет. Ну то есть горы-то останутся, а всего остального не будет.
В этой достаточно нервной обстановке кое-как существует угрюмая семья местного кабардинского кулака — крепкий еще старик и двое его сыновей. Старший женат и, как мы потом узнаем, три года назад потерял сына. Младший, Муха, прозвище получил явно в насмешку, поскольку вида совершенно квадратного и топором орудует, как другие ручкой.
В соседнем поселке их не любят, потому что в долю семья лесорубов никого брать не хочет, а работы другой нету. Здоровые лбы в линялых спортивках ошиваются сутками возле собственных полуразвалившихся домов и ищут неприятностей. В итоге и находят.
В картине есть еще два второстепенных персонажа — младший брат, который не говорит на черкесском (фильм в основном на черкесском, с русскими субтитрами, забыл сказать) и символизирует порочное городское разложение мужского начала, и любопытный волк, который периодически подкрадывается к братьям, ненавязчиво предлагая себя в качестве тотемного зверя.
Что в этом фильме отвращает и притягивает — это отсутствие даже намеков на пастораль, на элегию, на умиление «идиотизмом деревенской жизни». Все герои — грубые, злые, собачатся между собой по любому поводу. Диалоги ведутся с обязательным вторжением в чужую зону комфорта. Что делать, климат, рельеф, история. Самые высокие горы, самые холодные зимы. Столетия предательства. Помогали русским отвоевать Крым — в итоге сами стали русской колонией. Автор, впрочем, утверждает, что национальные и этнические вопросы его не волнуют, такая история могла произойти где угодно. И это правда. Был бы другой колорит, не такой устрашающий язык, не такая липкая грязь на проселочной дороге. Подобное легко представить где-нибудь в Шотландии или Франции — не в Глазго и Марселе, а вот в таких же горных деревушках, отстающих от собственной столицы на полтора столетия.
Это фильм, в котором большую часть экранного времени герои занимаются тяжелым физическим трудом, дающим скудное пропитание.
Ужасное зрелище.
В мире глянца, иногда боевого глянца, иногда стилизованного под чернуху глянца, вдруг появляются герои, с которыми благополучный городской зритель никогда в жизни не столкнется лицом к лицу в их природной стихии. Они грубы, неотесанны и живут вдали от федеральных трасс. Некоторым из них надоедает каждый день своей не очень длинной жизни бороться за выживание, и они перебираются в город. Где, по сравнению с лесосекой в горах, все очень легко. В том числе отобрать у других то, что при рождении было отнято у них.
Если смотреть фильм под таким углом, можно многое понять.