На фоне Мунка не снимается семейство
В этом году исполняется 75 лет со дня смерти Эдварда Мунка. Художника загадочного, мистического. Поклонника творчества Достоевского. Автора знаменитого «Крика» — вернее, целого ряда «Криков». Или целого ряда «Вампиров». Мунк отрабатывал одну и ту же тему много раз, словно искореняя какие-то незакрытые гештальты. Конечно, «Крик» — самое известное в нашей стране полотно знаменитого норвежца. И на майские праздники в Третьяковку — вал посетителей: каждый хочет лично проникнуться флюидами вселенского ужаса и одиночества, исходящими от картин.
И еще, безусловно, запечатлеться на фоне «Крика».
Что поделаешь, такова примета времени: каждый второй считает своим долгом сделать селфи на фоне любого значимого явления. Это не только наше, российское. В любом храме живописи они — фотографирующиеся до полного изнеможения. В Дрезденской галерее к «Сикстинской Мадонне» не подойти: возле нее стоит плотная очередь не из желающих полюбоваться на прелестный лик Мадонны, а сделать селфи. И я там был, мед-пиво пил, так сказать. Не знаю, что за счастье запечатлеть свое искаженное камерой лицо на фоне великих полотен. Разве что вывалить потом в социальную сеть, но когда все пошли и сфотографировались, то в чем «фишка»? Или в старости пересматривать — а вот это я был на Мунке...
Но нет, не получится. Все, лавочка прикрылась. Не сфотографируетесь на фоне «Крика». Нельзя. Руководство не разрешает.
Да, это предательская подножка. Коварный плакат при входе на выставку: «В целях безопасности запрещены селфи и групповые фотографии».
При этом, что забавно, съемки вообще не запрещены. Ты можешь сфотографировать полотно, можешь — людей на фоне картин. Но вот селфи нельзя. Групповые фотографии нельзя. А со спины групповые можно?
Специально обученные люди заняты тем, чтобы следить, как бы какой-нибудь смутьян не позволил себе селфи. Представляю, какая сложная это работа: засечь в толпе того, кто не картину фотографирует, а кусочек себя или, не дай бог, свою семейку! Группу лиц! Сразу вспомнилось знаменитое «На фоне Пушкина снимается семейство». На фоне Мунка — нет, не снимается.
Мышь не проскочит!
Наверное, такие сложности в организации выставки возникли после очередного прокола Третьяковки под названием «Похищение Куинджи». Теперь все строго: вокруг каждой картины — какие-то нагороженные конструкции, чтобы не сняли со стены или еще чего не вышло... При этом народ неисправим: через эти вот заборчики все равно тянутся ручонки со смартфонами и щелкают, щелкают...
Выставка Мунка, как ни забавно это звучит, сопровождается сплошными криками. «Мужчина! Не фотографируйте женщину на фоне картины! Я все вижу!». Возникают свары. Посетители огрызаются: они отстаивают свое право фоткать себя, фоткать своих женщин и детей, деньги уплочены. Это уже вопрос принципа!
Бедные смотрительницы зала. Какая стрессовая для них выставка получилась. Тетеньки-смотрительницы, правда, в этот раз «укреплены» крепкими представителями службы безопасности. Охранники, видимо, доведенные творчеством Мунка до грани, пытаются у некоторых особо ретивых желающих запечатлеться просто вырвать из рук смартфон! Да, вот так. Дикость какая-то. Не удивлюсь, если и до драк доходит.
Хорошо было бы не сражаться на фоне картин мастера, не стараться перещеголять друг друга в невежестве и хамстве.
Эдвард Мунк был очень сложным человеком с трудной судьбой, поломанной психикой. Тонкий и ранимый. «Я шел по тропинке с двумя друзьями. Солнце садилось: неожиданно небо стало кроваво-красным, я приостановился, чувствуя изнеможение, и оперся о забор. Я смотрел на кровь и языки пламени над синевато-черным фьордом и городом. Мои друзья пошли дальше, а я стоял, дрожа от волнения, ощущая бесконечный крик, пронзающий природу».
Это сам художник рассказывал об истории создания знаменитого полотна.
Как все это величественно прекрасно... И такое болезненное, чувственное мироощущение, и долгое, странное послевкусие даже от взгляда на репродукцию картины... А нам сегодня предоставилась возможность посмотреть подлинники. Выставка уникальная.
И как мелко и ничтожно то, что творится в зрительных залах.