Три урока на «деление»

Мне ответили: потому, что она уже взрослая и должна сама устраивать свою жизнь. Спросил – а вы ей помогаете? Ответили: она сама зарабатывает, к тому же отец платит ей за то, что по вечерам она убирает в его ресторане; ей хватает, чтобы снимать жилье, питаться и даже оплачивать какие-то курсы, после окончания которых она уже сможет не подрабатывать уборкой.

Об этом случае вспомнилось потому, что в прошлом году знакомые попросили поговорить с их 18-летним сыном о поступлении в институт. Встретились, обсудили желания, предпочтения и возможности, которые, судя по результатам ЕГЭ, были не очень широкими, но позволяли надеяться на обучение на контрактной основе в не самом известном, но вполне достойном вузе. Я открыл ноутбук, чтобы прямо здесь же, в кафе, посмотреть сайты вузов, уточнить специализации, сравнить цены за обучение. «Зачем сравнивать? – вяло спросил молодой человек. – Родители сказали, что оплатят, лишь бы учился».

Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, что он выпрямился и как-то менее уверенно сказал: «Ну я же не просил, они сами предложили».

Я сумел справиться с нахлынувшим раздражением, с желанием стукнуть кулаком по столу; стало просто тоскливо. Всё же нашёл один сайт, увидел – 78 000 рублей за год. Начал объяснять: если эту сумму разделить на 12 месяцев, то получится всего 6 500 в месяц, менее 2 000 рублей в неделю. Вполне можно заработать самостоятельно – на почте, на раздаче рекламы, на репетиторстве, на доставке продуктов, на переводах с французского; да мало ли в Москве для этого возможностей, если тебе 18 лет!

Теперь уже на его лице отразилось такое чувство, будто он лимон съел. А в глазах читалось: «Ну что ты, дядя, такое несешь? Какая такая работка-подработка? Я же родителям приятное делаю – соглашаюсь. А остальное – не мои проблемы».

Прав был Екклесиаст (кстати, в дословном толковании это имя значит «обращающийся к собранию»), утверждая, что умножающий познания – умножает скорбь; в голове промелькнула вдруг погасшая фраза К.С. Аксакова «Труд – есть долг человека, есть его нормальное состояние на земле»; вспомнилась женщина, о которой я уже писал в «ВМ» - ей сотый год, а она пишет по просьбе священника мемуары и говорит, что жизнь без труда – воровство и варварство; вспомнилось собственное отрочество, когда на каникулах в 15 лет я работал помощником комбайнера и за август заработал столько, что потом семья жила на эти деньги полгода... Но главное, что вспомнилось – непередаваемая удовлетворенность от ощущения независимости; первое взрослое самоутверждение; может, это была даже гордость. И ведь не только в деньгах дело, а – в потребности ощутить эту независимость, когда не они управляют тобой, а ты – ими, потому что подчинил их себе своим трудом.

Потом я узнал, что юноша поступил в какой-то институт, из которого его отчислили; родители хотят брать кредит, чтобы повторить эксперимент с обучением. Мое мнение их больше не интересует; наверное, потому, что я его не изменил. Но родителей все же жалко – они добрые и отзывчивые люди, как и мой лондонский знакомец.