Мани-мани-мани – и ничего больше

Литература со своим многовековым опытом кормит и подпитывает кинематографическое искусство. И я, если чем-то и занимался в кинематографе, то в основном экранизациями: Пушкин, Панова, Леонид Андреев, Марк Твен. И конечно последняя моя любовь - это Александр Николаевич Островский, совершенно гениальный наш русский драматург.

 Я считаю, что сделал очень приличные картины по Островскому. Это и «Русские деньги» по пьесе «Волки и овцы», и «Взятки гладки» - по пьесе «Доходное место», и «Банкрот» по пьесе «Свои люди сочтемся». Все три пьесы не были экранизированы, потому что в советское время никто ничего не понимал ни в векселях, ни в расписках, ни в закладных - во всей этой капиталистической кухне, которая описывается Александром Николаевичем Островским. А мы понимаем всю эту терминологию с полуслова. А кроме того видим, что рожи - те же, характеры - те же, нахрапистость - та же самая, наглость - та же самая.

Островский - очень московский драматург. Я люблю Москву и стремлюсь в Москву, и обожаю ее как русский человек, но она очень изуродована. Ее не узнать. И даже не из-за каких-то архитектурных новомодных излишеств, она испорчена деньгами. Все время только и ожидаешь, что где-то тебя напарят на чем-то. Вот такая атмосфера.

Теперь же кроме денег вообще ничего нет. Все что происходит сейчас – это только деньги. Причем это не только у нас, но и во всем мире сейчас мани-мани-мани и ничего больше. И я становлюсь марксистом — в том смысле, что Маркс сказал, что деньги убьют человечество. Все к этому и идет. Нет, я не пессимист, я просто злой стал от всего от этого.

А вообще-то я оптимистически смотрю на нашу нацию, при том, что ее всячески стараются вытравить и наркотиками, и паленой водкой и так далее, но народ держится. Приедешь в деревню, там умные люди. Ну, выпивают, но они выпивали всегда, даже в 18 веке. И я верю, что все будет нормально.