Христос и римский центурион

На самом деле каждый переданный евангелистами случай необычен, выходит за рамки ординарности. Этим он запомнился апостолам и поэтому стал назидательным для всех христиан. Так однажды к Спасителю обращается представитель оккупационных войск — начальник римского гарнизона, стоявшего в одном из городов Галилеи. «Когда же вошел Иисус в Капернаум, к Нему подошел сотник и просил Его: Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает. Иисус говорит ему: Я приду и исцелю его» (Мф. 8, 5—7).

Мы не находим в этом повествовании особого драматизма. Однако не так воспринял его итальянский художник XVI века Паоло Веронезе. Его полотно «Христос и сотник из Капернаума» реалистично воссоздает историю встречи центуриона и Спасителя. Эта реалистичность достигается не историческими деталями, но благодаря более существенному: художник передает духовный смысл евангельской истории, изображая действие в характерном для его времени стиле сакрального маньеризма.

На картине Веронезе перед Христом падает на колени человек в воинском облачении, более богатом, чем у других легионеров, что выдает его высокое звание и начальственное положение. Видно, что сотник в глубокой скорби — у него дома случилась беда, справиться с которой он не в силах. Рядом с ним мы видим двух воинов, видимо, это друзья центуриона. Они пытаются его поднять, чтобы прекратить унижение своего командира в присутствии подчиненных. Только маленький мальчик — паж центуриона кланяется Христу, но делает это не сознательно, как его господин, а в подражание авторитетному взрослому. Как любой ребенок, он воспроизводит поведение тех, кто вызывает у него уважение или восхищение: родителей, воспитателей, других ярких личностей. Центурион, несомненно, принадлежал к таким людям.

Получить командование римской сотней мог не просто храбрый и искусный боец, проявивший выдержку и бдительность не в одном сражении, но и человек, умеющий безоговорочно выполнять любые приказы, а также способный силой личного авторитета дисциплинировать соратников — профессиональных воинов. И если такой волевой и бесстрашный военачальник, всегда в первом строю выступающий в бой, склоняется перед нищим Странником, то вместе с ним кланяется и маленький паж, держа в руках шлем центуриона, на который в сражении обязаны равняться все бойцы его сотни.

Но легионеры, которые стоят чуть поодаль, исполнены совсем иных чувств. Их взгляды выражают, по меньшей мере, недоумение: военачальник, римский гражданин – опускается на колени перед каким-то странствующим Проповедником из покоренного ими, римлянами, народа! Один из воинов смотрит на происходящее с насмешкой. Двое других перешептываются, обсуждая здравомыслие своего командира. У них есть все основания для такой реакции. Центурион — главный в этом городе по своему положению человек, обращаясь к Христу, именует Его «Господом», что означает «Господин», «Повелитель». Как может столь высокий начальник признать себя подвластным этому Человеку, не имеющему и тени величия или хотя бы вида значимости!

И унижается он не ради получения большей власти или других привилегий, а ради выздоровления слуги! Если бы так проявил себя «гражданский» — мягкосердечный, сентиментальный человек — такое поведение им было бы понятно. Сотник же — хладнокровный воин, закаленный в бесчисленных сражениях, где смерть своих и чужих была обычным явлением. Но этот жестокий опыт не ожесточил его сердце, а напротив, научил ценить жизнь каждого подчиненного. И центурион просит не о себе и не о своих родных, а о том, кому больше всех нужна чудодейственная помощь: «Господи! слуга мой лежит дома в расслаблении и жестоко страдает».

Сотник молит Христа совсем не так, как сестра Лазаря Четверодневного Марфа. «Знаю, — говорит она Спасителю, — что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог» (Ин. 11, 21—22). В ответ Христос был вынужден объяснить ей, что Ему не надо просить, поскольку Он Сам и есть Бог: «Я есть воскресение и жизнь, верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек» (Ин. 11, 25—26). Спаситель любил бывать в доме своих близких друзей — Лазаря и его сестер. Тем не менее Марфа видела в Нем лишь Праведника. А чужеземец — римский сотник — не просит Его умолить Бога помочь его слуге, но прямо обращается к Христу со своей бедой. Вера центуриона глубже, чем вера Марфы. Он обращается не к человеку, но к Господу.

По этой причине насмешки, которые сотник вызывает в свой адрес, не останавливают его. Военачальника не смущает то, как он выглядит перед подчиненными, ведь он предстоит перед Господом, в Чьей власти жизнь и смерть каждого человека. Сотник искренне верит, что Христу подвластно абсолютно всё, и только Он один может помочь в смертельной болезни. И Спаситель даже не задает этому язычнику Свой обычный вопрос о вере, ибо центурион уже явил глубокую веру, и на свою просьбу он скоро получает ответ Господа: «Я приду и исцелю твоего слугу».