О чем могли бы договориться Путин и Трамп

Если российские официальные лица (а вслед за ними и пресса) всего лишь подчеркнуто осторожны в высказываниях и прогнозах относительно результата саммита (мол, хорошо, что встретятся и поговорят), то в США довольно много откровенно враждебных суждений. Дескать, Трамп и «пляшет под дудку Путина», и уже сам факт встречи – это большой успех именно российского президента, и «прорыва» точно ждать не стоит, и надо, мол, занять «жесткую позицию» по отношению к президенту России. Иначе слишком «дружеская атмосфера» саммита, если она будет продемонстрирована всего спустя несколько дней после саммита НАТО, где Россию наверняка будут опять обвинять в «агрессивности», подорвет всю атлантическую солидарность. Особо беспокоится британский премьер Тереза Мэй. Ей очень не хочется, чтобы Трамп и Путин нашли общий язык, а хочется, видимо, чтобы они пару часов только что и обсуждали бы, так это «дело об отравлении Скрипалей».

Основные темы обсуждения понятны. Это урегулирование ситуации в Сирии и на Украине, судьба «иранской ядерной сделки», из которой Америка вышла в одностороннем порядке. Будут затронуты вопросы разоружения. Через два года истекает договор о сокращении СНВ, который, как говорил Трамп в ходе избирательной кампании, его не устраивает. Много споров между странами по поводу договора о ракетах средней и малой дальности 1987 года. США постоянно обвиняют в его нарушениях Россию, хотя на самом деле сами хотели бы давно уже из него выйти, чтобы не отстать в гонке вооружений от Китая в Юго-Восточной Азии (КНР от таких ракет не отказывалась). Наверняка будет затронута и тема так называемого вмешательства русских в выборы в США. Как бы это не было неприятно для Москвы и как бы ни казалось это российским политикам странным (потому что дело в любом случае явно и чрезмерно раздуто, по крайней мере), для бОльшей части американского политического класса именно данный вопрос, который там называют «атакой на американскую демократию», остается одним из самых принципиальных и важных в контексте всех российско-американских отношений. Без подвижек по нему никакого прогресса, даже малейшего, по другим направлениям не будет. Российская позиция по данном вопросу неизменна, она еще раз была озвучена в ходе недавнего визита в Москву помощника президента США по вопросам национальной безопасности Джона Болтона: мы не имеем к этому отношения. Имеется ввиду, что не имеем отношения именно на государственном уровне.

В связи с предстоящей встречей некоторые ожидают неких подвижек в сирийском урегулировании. Может, в частности, речь пойти о том, что Америка снимет требование немедленного ухода Башара Асада и пойдет на некое разграничение сфер ответственности (и влияния) в Сирии. Например, с Россией и Турцией. Но взамен потребует ухода из этой страны иранских формирований – в свете резко обострившихся отношений с Тегераном из-за выхода США из соглашения по иранской ядерной программе и восстановления действия антииранских санкций.

Возможны некие не очень значительные подвижки по Украине. Значительные невозможны, поскольку Киев упорно не хочет соблюдать свою часть Минских соглашений, а Москва от этих соглашений отказываться пока не собирается. Не стоит также обольщаться по поводу недавних, показавшихся многим довольно двусмысленными, высказываний Трампа по поводу принадлежности Крыма. На недавнем саммите «Большой семерки» он, в частности, заявил, что «Крым – русский, поскольку там все говорят по-русски». На днях, отвечая на вопрос одного из журналистов, собирается ли Америка признать присоединение Крыма в ходе встречи с Путиным, Трамп ответил - «we are going to have to see», что у нас многие истолковали как «не исключаем такой возможности». Однако скорее надо переводить как «мы вынуждены будем рассматривать / обсуждать этот вопрос». А в ином контексте и как - «мы это еще посмотрим». Это не означает пока что изменения официальной американской позиции.

Несмотря на все сложности отношений и запутанность проблем, которые будут затронуты на саммите, имеются, как минимум, два вопроса, по которым Путин и Трамп могут, по крайней мере, продемонстрировать, что достигли договоренности. Первое. Это некое заявление о том, что стороны будут воздерживаться от враждебных действий в киберпространстве. Такое заявление (которое вовсе не требует никаких «покаяний» Москвы за вмешательство в выборы в США) может снять политическую остроту вокруг этой темы в Америке, которая достигает порой параноидального характера, и даст возможность продвинуться по другим направлениям. Второе. Это возможная договоренность о восстановлении нормальной работы дипломатических представительств и консульств двух стран. По максимуму – до уровня конца 2017 год, когда начались взаимные высылки дипломатов пачками. Или хотя бы об увеличении квоты на численность дипломатического и технического персонала посольств и консульств.

Есть и другой возможный сценарий встречи. Эффектный внешне, но не очень содержательный внутренне. Президенты проведут несколько совместных фотосессий с пожиманием рук и улыбками, ничего не подписав и не объявив о каких-либо договоренностях, ограничившись общими фразами про стремление к миру и дружбе. А потом поручат детальную проработку «дорожной карты» рабочим группам по направлениям. В случае с российско-американскими отношениями, которые почти на 100% зависят именно от контактов на высшем уровне и «личной химии» президентов в переговорах друг с другом, это почти верный путь к тому, чтобы «замылить» процесс. Все прорывы в наших отношениях всегда совершали только первые лица государств. И больше это никому не по силам.