Что мы замутим с Китаем
Пестрый шерстяной шарфик. Первые махровые полотенца, ошметки которых дожили до 80-х. Сказка «Танцующий аист», предсказавшая виртуальные чудеса. Теплые штаны «Дружба» (!) начесом внутрь. Разноцветный павлинчик, который, поставленный на пианино, скрашивал долбежку гамм.
Нас оторвало нас от Китая надолго, далеко. Скорее через Запад мы теперь знаем его современных художников, его потрясающие фильмы. Например, «Крадущийся тигр, затаившийся дракон». Музыку к нему написал Тан Дун (премия «Оскар») – суперсовременный композитор, и очень жаль, что на его московском концерте не было видно никого из наших, а ведь тут было чему удивиться.
Тан Дун, красивый, учтивый, немного американизированный человек прилетел в Москву получать из рук Юрия Башмета премию им. Шостаковича. Вежливый гость, 55-и лет от роду, ничего не рассказывал о временах Мао Цзэдуна. Известно только, что во времена культурной революции он в деревне занимался сбором риса. И когда говорил, что Шостакович для него – прежде всего выражение русской души, было все же ощущение: не для красного словца приплел. Не о Чайковском же с его красотами он так сказал, а о жестком Шостаковиче, озвучившем самый кровавый век. Представляете, услышать такое: «Мы, китайцы, слышим в Шостаковиче себя?»
Московское выступление Тан Дуна было роскошным. Он дирижировал своими сочинениями сам. Оркестр «Новая Россия» сиял. Такого музыканты еще не играли: столько загадочных звуков им вменялось издать с помощью привычных инструментов! Вот вдруг раздался женский смешок – или показалось? Вот кто-то ветерком пролетел неузнанный – и дверь за ним немедля захлопнулась. Вот гудит, сотрясая зал, целый ряд контрабасов. Где-то в выси обрисовалась ангельская мелодия Баха. Китайская акварель сменялась хаосом и криками, но ритм железно укрощал звуки. В финале прозвучала 10-минутная – в формате ю-тьюба – симфония, посвященная Google. Какой современный человек. Какая живая музыка, не в пример нашей сегодняшней дохлятине. Может, мы мало еще пережили, что нам остроумия не хватает?
В конце Тан Дун, сверкнув глазами, сказал: «Мы так подружились с вашим гениальным Башметом, что наверняка теперь что-нибудь организуем в Китае». Говори он по-русски, сказал бы: «замутим», конечно. А может, и сказал так, да переводчик постеснялся перевести. Все-таки великий композитор.