Дед, это я, из будущего
22 июня ровно в четыре часа Киев бомбили и объявили, что началась война... Это свершившийся факт. Его не отменить и не изменить. История сослагательного наклонения не имеет.
Но многим очень бы хотелось кой-чего подправить. Только этим, наверное, и можно объяснить невероятное просто количество художественных и около того произведений в современной отечественной фантастике, посвященных так называемым попаданцам. Завязка стандартная: главный герой волею неких обстоятельств вдруг переносится во времени-пространстве и попадает либо в другой — выдуманный — мир, либо в реальное прошлое. С особой охотой фантасты отправляют персонажей в годы Великой Отечественной войны. Дальше все зависит от фантазии автора, его личных комплексов и амбиций, политических пристрастий и гендерных предпочтений. Что характерно: знание военной да и просто истории того периода — вторично. Тех же, кто скрупулезно цепляется к деталям, поклонники данного поджанра презрительно именуют «заклепочниками»: дескать, делать автору нечего, кроме как «пальцы» в танковых траках пересчитывать. Да и какая разница, когда именно немцы начали массированно применять на фронте тяжелый «Тигр» и сколько там у него было пулеметов.
Главное — гнать картину, двигать сюжет, давать стране угля и патриотизму! Вот и гонят: один маршала Тухачевского спасает, другой вселяется в тело Жукова, третий самого Иосифа Виссарионовича готов подменить, четвертый на современном атомоходе немецкий кригсмарине по Мировому океану шугает, пятый люфтваффе сбивает пачками... «Можем повторить», ага.
Только вот что-то я сомневаюсь. Мы, современные, как-то пожиже наших дедов будем. Это они были богатырями, а мы... Короче, не хочется, чтобы возникла необходимость повторять. Лучше уж книжки про это читать.
И лучше — тех писателей и поэтов, которые действительно, как нынче говорят, в теме. Владимира Богомолова. Василя Быкова. Бориса Васильева. Виктора Астафьева. Юрия Нагибина. Освежить в памяти произведения Симонова, Светлова, Твардовского, Гудзенко, Дегена. Перелистать сборник Юлии Друниной.
Я только раз видала рукопашный.
Раз наяву — и сотни раз во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.
И, зачитавшись до глубокой ночи, отложить вдруг книжку и вслушаться в дыхание спящей жены, в сопение дочки. Встать, выйти на балкон, закурить. И шепнуть туда, прямо в теплую июньскую темноту: «Дед, это я, твой внук — из будущего. У нас все хорошо. Спасибо, дед».