«Гупешка»: наша славянская хтонь
Вот, например, фильм «Гупешка» режиссера-сценариста-продюсера Влада Фурмана — очень специфичный! Своего рода рекордсмен — его посмотрело в прокате меньше тысячи человек, и он заработал меньше трех тысяч долларов.
Будем надеяться, что творческий коллектив не особо-то и потерял в деньгах, благо фильм черно-белый, камерный, снятый преимущественно в одной декорации с тремя возрастными сериальными актерами, выглядящими на удивление молодо — возможно, фильм снят на десять лет раньше, а на экраны вышел в 2017-м? Происходящее на экране вообще относится скорее к началу восьмидесятых, и то выручает портрет Ротару на стене с автографом, а то бы можно было и глубже нырнуть, в эту нашу, так сказать, славянскую хтонь, поскольку замысел-то был именно такой.
Итак, о чем фильм и что в нем такого специфического? Строго говоря, это не фильм, а перенесенная на экран мини-пьеса в духе Николая Коляды, учеником которого в свое время был автор сценария Василий Сигарев. Женщина, немножко не в себе, приводит домой мужчину, которому периодически что-то чудится, поскольку тот напросился в гости с бутылкой «Монастырской избы» (еще один маркер времени). Собираются пить вино, но не находят штопор; собираются пить чай, но из фужеров, чтобы как будто вино; фужеры от кипятка трескаются к театральному недоумению героини: «бракованные, наверное». По сценарию и по пьесе героиня из деревенской семьи, но в житейском плане скорее из детдома – раскаленный чайник ставит на линолеум и удивляется, что он прилип («бракованный, наверное»), свечи предлагает заменить фонариком, который не желает стоять на попа (ну, вы догадались).
В свою очередь, мужчина в натуралистично пропотевшем пиджаке отвечает собственными речевыми характеристиками типа «А че нет-то?» и проходит все стадии от первоначальной неловкости до финального трагического недоумения, и вид у него при этом настолько жалкий, насколько вообще жалким может быть вид у актеров, которые подчинились воле сценариста-режиссера-продюсера в изображении неадекватной личности в неадекватных обстоятельствах. То есть да — люди так не говорят, не ходят, не действуют, но если надо, если такова идея, то приходится смириться.
Поэтому с некоторым вздохом облегчения встречаешь появление на сцене третьего персонажа, мужа героини — у него хотя бы есть мотив вести себя более безобразно, а следовательно, более естественно, но и он вскоре сваливается в неистово театральное злодейство.
Порой для тактичного нагнетания социального пафоса между деланно-наивными диалогами актеров вставляются виды покосившихся деревенских изб, как бы покинутых (а может быть, и действительно покинутых) людьми.
Но это так и не делает телепьесу фильмом.
Однако же, если настроиться заранее на то, что вы сейчас посмотрите не кино, а телепьесу, и не ради удовольствия, а ради приобретения некоторого (не мнимого ли?) духовного опыта, то, вполне возможно, фильм «Гупешка» вам придется по душе. Мне вот во время просмотра приходил на ум голландский классик Йос Стеллинг со своим «Ни поездов, ни самолетов». Приходил, постоял секунду, ухмыльнулся и убрался восвояси.