Об «Игре престолов» все сказали в России 200 лет назад
Сколько бы им ни восхищались, российские писатели рассказали о героях гораздо лучше Мартина.
Внимание! Колонка содержит спойлеры.
В 2011 году сериал начался невероятно: мы росли и любили вместе с персонажами, переживали за них, удивлялись жестокости и тонким политическим интригам, цитировали диалоги. Два года с нетерпением ждали финальный сезон, который сократили до шести серий вместо стандартных восьми-десяти.
В итоге восьмой сезон многих разочаровал: если наспех сбитые кадры поклонники готовы простить режиссерам, то откровенно слитые сюжетные линии, элементарные неувязки, смысловые пробелы начисто перечеркнули предыдущие работы. Какой смысл несли в себе Белые ходоки, если с убийством одного развалилась вся армия? Зачем Королю Ночи нужны были младенцы? Вопросов множество.
Но логика финальной серии больше понятна россиянам, чем кому бы то ни было. Не зря актрисы Эмилия Кларк (Дейенерис Таргариен) и Мэйси Уильямс (Арья Старк) говорили, что финал их шокировал. Если бы они читали русскую классику (Пушкина и Достоевского), то приняли б итог со смирением и легкой примесью разочарования.
О чем нам говорит финал? Что счастливой любви в мире фантастики нет. В этом смысле он удивительно приближен к реальности: все счастливые и короткие любовные истории заканчиваются смертью. Мы такое очень не любим.
Не зря Тирион говорит Джону в последней серии о том, что «любовь гораздо сильнее рассудка, мы все это знаем, но иногда долг — это смерть любви». Сценаристы и режиссеры выбирают личный долг так, как избрала его для себя пушкинская Татьяна Ларина, и общественный, по пути которого идут герои Достоевского. «На свете счастья нет, но есть покой и воля», — писал Пушкин, и сегодняшние герои Мартина (все такие современные феминистки и мятежные души) вольно или невольно отказываются от любви. Это настолько не похоже на обычный итог любого сериала, что начисто рушит все ожидания фанатов. В том числе и поэтому поклонники требуют переснять концовку финального сезона.
Мы все сегодня — поколение, выросшее на американской и голливудской поп-культуре: комиксы, сериалы, фильмы выстраивают на подсознании определенные модели поведения и шаблоны. «Мы — кузнецы своего счастья», «следуй за мечтой», «мы этого достойны», «верь в себя». На все эти установки авторы «Игры престолов» говорят нам «нет», выжигая и обнуляя их. Как тургеневский нигилист Базаров, они разрушают все, ничего, по сути, не предлагая взамен. Умер Базаров, закончился сериал — читатель и зритель один на один остаются «со вкусом пепла во рту».
Сколько бы ни хоронили русскую литературу, сколько бы баянов ни рвали на этих похоронах, для нас характеры героев сериала вторичны, потому что объяснены «от» и «до» Пушкиным, Достоевским и Толстым. Ничто не ново под Луной.