Кладбище домашних тараканов
В этом собрании артефактов, достойных Сталкера, оказались прекрасные рога (судя по всему, оленьи), погрызенный резиновый пупс, книги ничего не говорящих авторов в потертых пестрых обложках, видеокассеты, сапоги кирзовые, рейтузы синие — с заштопанными штрипками, гамаши линялые, галстуки в горошек — почти как у Ильича в мавзолее — и с елочками, бекеша, выделкой которой четыре года усердно занималась моль, черно-белые фотографии каких-то людей, поцарапанные добела стаканы, и даже ветеран рынка мобильных устройств — пейджер.
Смотреть по сторонам почему-то стало нестерпимо стыдно: то ли люди вынесли сор из избы в прямом смысле. То ли я сама забрела в чужой шкаф или кладовку и рассматриваю, что там есть. Это капище совсем не похоже на сквер, в который мы с Дусенькой направлялись во время ежедневной прогулки. И пока я здесь не понимаю, что происходит, великий Андрей Рублев стоит там один в снежной шапке.
Внезапно Дульсинея зарычала — мы проходили мимо меховой массы с лапками и подписью «Песец». Надо сказать, что собака моя зверски не любит кошек, и нюх ее и на этот раз не обманул.
Оглядевшись по сторонам, я очнулась — это же барахолка на Школьной. Выглядит, правда, как собирательный портрет провала в памяти: люди, до которых так и не докатился XXI век; и люди, которые здесь раз за разом надеются найти что-то, кроме сухоньких трупиков домашних тараканов. Не зря все-таки это место называется блошиным рынком. Уже от одного названия начинают чесаться лодыжки.
Тут и Гоголь вспомнится ненароком — поди полюби это маленькое, черненькое, давно прожитое и умершее время. Мается оно, непогребенное и неупокоенное.
Как странно видеть этих старушек на морозе, когда есть сайты бесплатных объявлений. Ведь это все надо еще сюда привезти! А главное — зачем? Неужели они доведены до такой степени нищеты, что даже проданная за сто рублей вышивка оправдает несколько часов стояния в сугробе? Бабушка в синем платке слева от меня протянула своей соседке пирожки. В ответ бабушка в зеленом берете разлила по чашечкам горячий чай.
Или пообщаться они сюда ходят? В раздумье мы с Дусенькой медленно шли по этой человеческой аллее, а куда бы довела нас эта дорога, мы так и не узнали. Мой нос со всего размаху встретился с очень грубым рукавом. Как выяснилось, этот рукав принадлежал двухметровому художнику по костюмам известного московского театра. В своем шершавом пальто он пришел сюда искать — и даже нашел! — пуговицы для шинели образца середины прошлого века. Теперь же со скоростью падения поскользнувшейся Георгины ему пришлось освоить еще одну профессию — спасателя. Разбитому носу срочно понадобились помощь и аптека.