Другой Победы у нас нет
Он ничего и никогда не рассказывал о войне — ни трезвым, ни во хмелю. Лишь однажды сказал, что сорок два дня их полк был зимой в окопах под Сталинградом. Без горячего. И никто не заболел. А вот отвели в тыл — свалились в горячке все, включая командира.
Кажется, он это сказал, когда меня кутали и кутали, боясь простуды. Он нас всегда встречал возле шоссе в санях, запряженных совхозной лошадью.
Дед был сухим и ладным. Среднего роста. Молчуном.
Один раз я видел его слезы — не тогда, когда он узнал о смертельном диагнозе, а когда я с жаром доказывал ему, что коммунизм — это ужасно. Страшно. Что все нужно пересмотреть. Что все не так.
— Помру — дом все же не продавайте, — сказал он тогда нам с отцом. — Мало ли... вон какие времена. А дом укроет, земля спасет.
Так и вышло.
Я вернулся из армии. Дед был очень горд, что мы с ним сержанты. И мою парадку со споротыми погонами носил до конца, хоть и была она ему велика.
А я мальчонкой в куче песка потерял одну из его наград — «За отвагу». Может, украли приятели. Меня ругали все, кроме деда. Он меня защищал. А мне стыдно до сих пор.
Когда он умер за несколько дней до 9 Мая, я позвонил в областной военкомат: где-то поблизости жил однополчанин деда, а мы никак не могли в суматохе найти его адрес.
— В каком звании был умерший? — спросил меня на том конце провода майор.
— Сержант.
— Мы почести оказываем только умершим в звании не ниже полковника.
И трубка была брошена.
Сколько раз я перезванивал, пытаясь объяснить, что мне нужен не почетный караул, не венок, не залп, а только адрес фронтовика-однополчанина, столько раз меня и посылали.
Недавно я нашел на сайте, где собирают сведения обо всех воевавших, описание подвига, за который деда наградили орденом Красной Звезды. Посмотрите, почитайте про своих — у всех же кто-нибудь воевал.
Я не хожу на парады, я не люблю салюты. Я давно не пью, но за День Победы и день рождения выпью обязательно.
А каждый год под 9 Мая изо всех щелей эфира и Интернета начинает сквозить: не так победили, не так воевали, не с теми дружили. Надо все встряхнуть, пересмотреть, все страшно, ужасно, все не так, как надо.
Беда не в том, что сквозит. Пусть говорят. Беда в другом: когда старику в орденах не нюхавшие пороха бычки говорят:
— Что ж ты, дед?! Не с теми воевал! Сейчас бы пил баварское!
И ржут.
И вьются по ветру георгиевские ленты.
Как вам они на трусах и на собачках?
А победили как победили. Как смогли. Как сдюжили. Да, где и с палками шли на танки, где и с голыми руками на пулеметы.
Подсвистывающие, что «все не так», вы бы пошли?
Зубами бы рвали?
Или сдались бы в плен?
Кому вы там нужны...
А насчет «не так» — в России это обычное дело.
Не так победили.
Не так сели.
Не так легли.