Крик из глубины книжного шкафа

Где живут сейчас самые дерзкие и вкусные тексты? На планшетах горят ярким огнем невероятные происшествия и события, выскакивают фейки, устраиваются словесные перепалки и драки. Там теперь и эссе, и фото, и карикатуры, и стихи, и дневники, и мемуары. Там – жизнь!

Печатные издания теряют тиражи и с разной степенью успеха догоняют время: трансформируются в сетевые аналоги. Любая публикация стоит чего-то, если есть ссылка, упоминание в сети. Толстые журналы отчаянно пытаются выжить, прорастая в сеть, но куда стремительней их глушит «трава забвения».

В этом фантастическом потоке выплывает тот, кто владеет искусством языка социальных сетей. Кто мыслит не слишком «густо», не утомляет огромными текстами – их современному читателю при всем желании не переварить, изъясняется разнообразно и с определенной периодичностью, остроумен и простодушен настолько, насколько может это скрыть от публики. Кто, наконец, готов к такому трудовому подвигу, как «великое сидение» в социальных сетях, по нескольку часов, с ежедневной (и неоднократной!) выдачей на-гора текстов и фото.

Конечно, техника «производства» и формирования личного новостного потока – не сильно мудреная вещь. Но нужна ведь и наблюдательность, и острота зрения, и умение мыслить, и особенный дар совпадения с жанром Большой сетевой книги…

Удивительно, но современные молодые писатели иногда признаются, что для того, чтобы закончить «большую форму», им приходится на длительное время уходить из соцсетей, а то и вообще выключать гаджеты. Кто-то едет к другу, у которого нет Интернета, кто-то исчезает из Фейсбука и заблаговременно предупреждает друзей – ухожу «в творческий отрыв»!

Старшее пишущее поколение тоже, как может, баррикадируется. Этой уважаемой когорте чужд и новый ритм, и это бесконечное вторжение в личные тайны. Когда человек из прошлого «книжного» века читает откровения Большой книги социальных сетей, то он негодует. Он смотрит в нее с брезгливостью и неприязнью, с чувствами, какие только могут быть у человека «книжного», мнящего себя интеллектуалом – скажем, к блогеру, с его неряшливым языком и спутанным сознанием, пунктирными мыслями на потребу толпе и прочими смертными грехами.

Ему противны соцсети. Он кричит на своих детей и внуков, которые, как очумелые, делают селфи. Он презирает блогеров (блогерам же на него, конечно, плевать). Он беспомощен и… симпатичен.

Потому что внутренний голос его дрожит, как и вся его любовно собранная библиотека, перед грядущим хаосом уничтожения в стремительно оцифрованном времени, в огне «градусов Фаренгейта».

Быть может, человек из прошлого века именно сейчас узнал, что уже используются коды-сокращения (акронимы) для SMS, скажем, «ALTG» означает «Act Locally, Think Globally (действуй локально, мысли глобально), «А3» - это «Anyplace, Anywhere, Anytime» (в любом месте, где угодно, когда угодно), а «143» - это «I love you»… И он боится скорости, с какой Интернет поглощает грамотную и осмысленную речь, прежний книжный язык.

Публицистики теперь нет, есть аналитика, смешение жанров, публичные драки-дискуссии, небрежная орфография, необязательность слова. Есть апологетика новой Большой (соцсетевой) книги. И есть внутренняя миграция горстки отчаявшихся «книжных людей» в глубины своих книжных шкафов.

Коллективное сознание медленно прогибается под новым информационным давлением, как подгнившая доска. Уязвимость личного пространства мы променяли на ценное право с наслаждением подышать в форточку Интернета. Наругавшись в соцсетях, начитавшись постов, получив очередную тонну новостей, насмотревшись селфи, натыкав тут и там лайков, тем не менее, в истинном и важном не продвигаемся, по-прежнему не понимаем, что нам делать и вообще как жить дальше.

Реальная жизнь слишком быстро уплывает в соцсети, где новости разлагаются на вторсырье. Соцсети и уплывающая реальность - это ведь так по-нашему, как раз для тех, кто (как сказал один из героев Пелевина в «Лампе Мафусаила») живет то в прошлом, то в будущем, хотя жить-то надо в настоящем...

Выжил бы Пушкин в соцсетях? Конечно, не вопрос! Но все-таки, наверное, они были бы ему не соразмерны – такому романтичному и искреннему, и душевно несуетливому, соцсеть – как новый подвид того же давившего на него «света» - чужда и враждебна. Разве можно написать такое в Фейсбуке? Из «Путешествия в Арзрум»:

«…Лошадь моя была готова. Я поехал с проводником. Утро было прекрасное. Солнце сияло. Мы ехали по широкому лугу, по густой зеленой траве, орошенной росою и каплями вчерашнего дождя. Перед нами блистала речка, через которую должны мы были переправиться. «Вот и Арпачай», - сказал мне казак. Арпачай! наша граница! Это стоило Арарата. Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видал я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное; с детских лет путешествия были моею любимою мечтою. Долго потом вел я жизнь кочующую, скитаясь то по югу, то по северу, и никогда еще не вырывался из пределов необъятной России. Я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег был уже завоеван: я все еще находился в России…»

Каким будет наш новый Пушкин? Будет ли отправлять своим «френдессам» акроним «143»? Или, хочется верить, все-таки порвет социальную сеть, чтобы пересечь «таинственную границу». А иначе – какой же это Пушкин!

ЦИФРА

14 процентов россиян читают художественную литературу почти каждый день: таковы данные опроса «Левада-центра»

ЦИТАТА

Вольтер (1694 - 1778), философ эпохи просвещения:

— Читая в первый раз хорошую книгу, мы испытываем то же чувство, как при приобретении нового друга. Вновь прочитать уже читанную книгу — значит вновь увидеть старого друга.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции «Вечерней Москвы»