Мир поменяется: какой будет экономика после кризиса

Президент России Владимир Путин обратился к населению с просьбой не полагаться на русский «авось», а также предложил ряд мер по улучшению ситуации в экономике: каждая последующая была интереснее предыдущей. Помимо финансовой помощи населению и предпринимателям (что в целом похоже на предложения в других странах), были и налоги на богатых. Является ли это мерой борьбы с кризисом 2020 года или инструментом так называемой геоэкономики?

Стоимость нефти, напомню, падала уже с января, поэтому сокращать ее добычу, по мнению российских властей, было бессмысленно. Обидев этим саудитов, мы столкнулись со снижением экспортной выручки и невозможностью пополнять резервы. Цены на нефть, как полагают многие, будут и дальше падать. Более того, китайская экономика, основной импортер нефти, основана на производстве промышленных товаров, а его объемы уже снизились более чем на 10 процентов. К тому же основные их потребители США и ЕС ввели карантин, безработица там растет с каждым днем. Полагаю, что кривая спроса крупнейших потребителей достигнет минимальных значений только к концу весны или началу лета. Следовательно, самая глубокая точка падения мировой экономики еще впереди.

Россия сильно зависит от нее из-за нефти. Падение цен на углеводороды будет и дальше оказывать давление на рубль. Однако в условиях, когда туризм невозможен и основное потребление приходится на товары первой необходимости, производимые в основном в рублевой зоне, девальвация отечественной валюты не будет сильно ощущаться гражданами. По крайней мере, шок от падения курса будет точно меньшим, чем в 2008 или в 2014–2015 годах.

Напомню, нефтегазовые доходы России занимают треть доходов нашего бюджета. Сельское хозяйство и военно-промышленный комплекс в совокупности сопоставимы с углеводородами. При этом существенная доля приходится на другие ископаемые, спрос на которые будет и дальше падать подобно тому, как падает на углеводороды. Наконец, значительная часть российской экономики — это рынок услуг, который пострадал не меньше остальных.

При этом у России все же есть ресурсы для выживания при самых негативных сценариях. Продовольствие, электричество, отопление, топливо и транспорт фактически защищены от внешних факторов. Последним слабым звеном была финансовая система, из-за чего Россия еще в 2019 году избавилась от доллара в ЗВР, накопила существенные резервы и подготовила бюджет к самым трудным испытаниям. Многие гадали: является ли это подготовкой к войне?

Однако ахиллесовой пятой российской финансовой системы остается отток капитала. Сейчас мы наблюдаем, как деньги, которые пришли в Россию еще в прошлом году, начинают уходить в безопасные зоны — доллара, евро и других валют. В этих условиях президент объявил о налоге в 13 процентов на доходы по вкладам свыше 1 000 000 рублей и в 15 процентов на их вывод в офшоры. Так наша страна пытается залатать, возможно, последнюю дыру, через которую утекают деньги из страны. Вполне вероятно, что эти меры — только начало.

Иными словами, у России сегодня есть запас прочности. И государство делает все возможное, чтобы его нарастить. Перевооружение армии в целом завершено: расходы на оборону уже начали падать. Высвободившиеся деньги идут на исполнение нацпроектов — финансирование здравоохранения, образования и науки. Резервы, наращенные за это время, будут использоваться для покрытия дефицита бюджета. Его не избежать из-за снижения цен на сырьевые товары. Какова будет глубина падения, тяжело оценить, но она будет ощутима.

Другой проблемой является сфера услуг. Если падение в 2015 году было во многом компенсировано импортозамещением, то его потенциал на текущий момент исчерпан. Тем более что эта сфера очень сильно страдает от вынужденных «каникул». Карантин отразится и на структуре розничной торговли, вклад которой сопоставим со вкладом нефтегазовых доходов в бюджет.

Наконец, проблемы ожидаются на рынке труда. Известно, что высвободившаяся рабочая сила, занятая в вышеуказанных отраслях, окажет давление на зарплаты. Вероятно, кризис 2020 года будет отличаться тем, что падение реальных доходов будет больше зависеть не от инфляции и девальвации рубля, которые все еще поддаются контролю, а от снижения объемов малого и среднего бизнеса и роста безработицы.

Не надо иллюзий. Наша страна в любом случае окажется в кризисе, как и вся мировая экономика. И выходить будет вместе с ней. Единственное, чему можно радоваться в данной ситуации, — нам хватит еды и тепла для каждого. Да, ситуация сложная, но не критическая.

Экономический кризис, как и коронавирус, требует терпения и осторожности. Выход из него начнется не раньше 2021 года. За это время мы, надеюсь, поймем, что главными отраслями являются образование, медицина, сельское хозяйство и цифровые технологии, а не бары, рестораны и индустрия красоты. Последние также вернутся на докризисный уровень, однако их структура и методы управления сильно изменятся.

Поменяется и сама архитектура мировой валютной системы, где на первый план выйдут региональные валюты, несмотря на их волатильность во времена кризиса. Дело в том, что колебания цен на нефть и другие товары вынудят страны придерживаться гибкого курса, а следовательно, синхронизировать курсы валют и состояние платежного баланса со своими торговыми партнерами. В таких условиях мы увидим усиление роли рубля на постсоветском пространстве. Более того, стратегические отрасли экономики будут вновь завоевывать рынки, и во избежание реальных столкновений страны станут искать компромиссы в балансе сил не только в военно-политической сфере, но и в экономической.

Выход из кризиса, вызванного пандемией, будет началом формирования новой модели международных экономических отношений. И меры, принимаемые сейчас в России, направлены на развитие посткризисной экономики.