Был Роскосмос, стал Росгрусть
Мудрая старость, которая к концу жизни примиряет человека с Богом и дарит ему смешливые морщинки в уголках глаз, — образ, который часто встречался в советском кино, — это старость дореволюционного мира. России живой и гармоничной. Советский пенсионер послевоенной поры — это человек списков, очередей и распределений. Завистливый, вечно обиженный на окружающий мир, ненавидящий молодость за то, что у нее еще может быть то, чего у него никогда не было и не будет. Но даже эта завистливая старость постепенно сходит на нет.
Помню, на одном предвыборном проекте, в котором я работал, кто-то из молодых политтехнологов удивился, когда понял, что современные пенсионеры — это не ветераны войны, а вечные студенты, в молодости танцевавшие под «Битлз» и «Роллинг Стоунз». В 1970-е в песнях, в фильмах, стихами Вознесенского, через безусловный доход советских зарплат им обещали, что жизнь очень скоро сама станет доброй, нежной, справедливой. И они до сих пор ждут от жизни этих гуманных благ, а вернее, даже уже не ждут, а смотрят на окружающий мир глазами разочарованного и обиженного ребенка.
Илон Маск запустил в космос очередную ракету. Молодежь ликует, проявляя в этом великодушную мудрость, а люди к шестидесяти у меня в ленте обиженно бухтят, как дети, увидевшие соседа в модной одежке: «Ну и что такого?! Подумаешь! У меня дома есть дедушкина портупея — она круче!» И они искренне не понимают, почему девчонкам не интересны дедушкины артефакты, а им хочется чествовать новых героев, радоваться здесь и сейчас.
Лично я компенсирую свою нехватку созидательных жизненных установок через терапию мультфильмами. Недавно в одном из них (категория 6+) я услышал слова, потрясшие меня своей простой мудростью: «Кризис — это когда взаимоотношения не приносят радости». Гениально! — подумал я. Чтобы узнать, в кризисе какие-то отношения или нет, надо понять, сколько в них радости. И это справедливо для всех сфер жизни: от общения в семье до государственных проектов.
Дмитрий Рогозин проигрывает Илону Маску уже в том, что он — очень серьезный и грозный, а Роскосмос под его началом превратился в тотальную Росгрусть. Никто на самом деле не помнит полет Гагарина в космос, все помнят его улыбку и лихое — «Поехали!», сказанное перед стартом. И этой радостью, увы, Гагарин ближе к Маску, чем к нашему нынешнему космическому ведомству. Росгрусть Рогозина вместо улыбки предлагает сочувствовать роботу Федору, который умеет стрелять из пистолета с двух рук.
Боюсь, этот урок Маска так и останется неусвоенным в России. И нас ждет очередной виток создания «русского айфона», только теперь для космоса. И последующее грустное разочарование: почему у нас опять ничего не получилось, ведь мы делали все, как они. Увы, ребята, все ваши старания — как поддельные китайские новогодние шары из анекдота: такие же, как настоящие, только не дарят радость.