Москва потаенная — для влюбленных в женщин и кино
Не туда покажут не со зла, а потому, что сами вчера приехали и где тут что не знают совсем. А по магазинам москвичи ходят ближе к дому: тут и выбор бывает лучше, и народу с мешками поменьше. Но была, была, други мои, еще и потаенная Москва, неизбывная, непарадная, одним лишь влюбленным доступная. Причем влюбленным друг в друга, в жизнь, во времена года или в кино — без разницы.
В этих киношках народу почти не было — приходи и бери билет перед сеансом. Я про «Рекорд» в Лужниках, прямо за левой ногой статуи Ленина возле Большой спортивной арены. Тут Феллини сменял Антониони, а Пазолини здесь бывал, но иногда. Сюда ходили на излете зимы, когда лужи по вечерам схватывал, как добычу, морозец, а робкие мимозы уже не стоили треть получки и полстипендии.
«Иллюзион» в высотке на Котельнической — тут коленкор, судари вы мои, был другой. Тут билетов не было априори, тут билетерш не подкупишь. Здесь в ходу были абонементы, покупали их по блату великому, даже билеты на самолет и поезд достать было проще. И — в маленьком зале перед тобой, товарищ, раскрывался мир. Вся история кино, за исключением разве что совсем уж недружественных «Рембо», вплывала нам в широко распахнутые глаза с матерчатого экранчика. Но особенно любили мы ретроспективы немого кино. Вы Чаплина любите, нет? Несчастные вы дети. Ох.
Ну а теперь — самое доступное, что было под носом у прохожих и путешествующих охотников за дефицитом. В кинотеатре «Россия», что на Пушкинской, справа от парадной лестницы был зальчик документального кино. Сюда даже не по билетам пускали: кинь два пятака в турникеты, как в метро, — и смотри. Сюда мы сбегали с университетских лекций. Сюда мы ходили с девушками, когда пойти было больше некуда, а в карманах как раз по пятаку. Потому что на обеденный рубль были куплены гладиолусы.
— Ну а домой, домой вы как попадали? — конечно, спросите вы. — Раз пятаки на кино разменяли…
Вот сразу и видать, что не местные. У каждого молодого горожанина в те годы была масса способов пройти в подземку бесплатно. А у особо ушлых, как у Цоя в фильме «Игла», еще и двушка на веревочке: позвонишь с автомата и монетку-то заберешь.
Здесь я, потрясенный, забыв свое имя, плечо и талию подруги, смотрел «И все-таки я верю» Михаила Ромма. Вы зря клевещете на страну, малята: такой и силы, и мучительной правды горькой вере вопреки не дали бы снять ни в одном государстве мира, кроме моего. А то, что картина шла малым экраном — не вина цензуры. Не смотрел народ, кроме студентов и потерявшихся по жизни интеллигентов, документалку, ему все эротику да комедии подавай.
И сюда, сюда я ходил круглый год. И мучили меня слезы, и рождалась в душе надежда, и девушки были под стать — ходили не обниматься. А вы говорите, москвичи зажрались. Верой и любовью пресытиться нельзя. Особенно в Москве, особенно молодым.