Держи себя в страхе

Каждому живому существу, чтобы выжить и преуспеть, необходимы инструменты. Слону — бивни, змее — хвост, учителю — адское терпение, боксеру — крепкий лоб.

С сегодняшним героем мы знакомы давно, а встретились случайно на кладбище. Он что-то объяснял каменщикам, выкладывающим ограду на участке для захоронения. На вопрос, чье место, спокойно ответил: «Мое».

Большой руководитель, управлял отраслью в области, чем занимается сейчас, не знаю.

Ясно, что думает о вечном.

— Вот приобрел погост в хорошем месте. Смотрю на свою могилку — и не боязно. Я вообще человек не трусливый.

Только на госслужбе пришлось нагнать на себя страха.

Тема зацепила, собеседник вспомнил былое, разговорился. Вот его рассказ.

— Карьерный чиновник должен постоянно испытывать страх, иначе он профнепригоден. Страх надо лелеять, молиться на него, ибо он — твой верховный охранитель. И стыдиться тут нечего: трусость и страх — разные чувства, низкое и высокое. В первом случае дрожат коленки, во втором — желудок наполняется холодом.

Поскольку я всегда стремился к большой власти, пришлось прорастить в себе основные страхи: перед старшим, от которого зависишь, перед младшим, который метит на твое место, перед равным, который спит и видит тебя обогнать.

Эти полезные фобии приучили меня во избежание проколов и подстав цепко запоминать цифры и документы, быть в курсе последних новостей, до тонкостей разбираться в любом вопросе. Короче, я стал превосходным специалистом, и меня точно стерли бы в порошок, если бы не помощь еще одного страха — страха показать себя умнее других.

А потом наступил День Икс.

Премьер областного правительства вынес на рассмотрение гробовой для нашего департамента вопрос. Речь шла о безнадежно запутанном градостроительном узле. Такие районы легче взорвать, чем переделать.

Мой шеф, понимая, что ему кирдык, провел интригу и смылся в срочную командировку, которую согласовал ему сам премьер. А докладчиком вписали зама — меня.

И вот тут я понял, что такое настоящий страх — до судорог, до паралича. Пугаясь собственной борзости, стал ломать принятые схемы и принципы, стыковал нестыкуемое, потом бегал по другим департаментам с листом согласований и доказывал недоказуемое… Практически не приходя в сознание от страха, я выступил с докладом. И после обсуждения премьер сказал: «А кто отпустил в командировку руководителя департамента? Я? Ну что ж, правильно сделал».

На другой день меня назначили на место шефа. Вот тогда я понял, что под напором страха чиновник может совершить свой самый смелый поступок.

…Собеседник сделал долгую паузу и тихо добавил: — Даже жаль, что страха теперь совсем не осталось.

И ласково поглядел на свою могилку.