Юбилей Михаила Булгакова: время говорить о любви

Мне было двенадцать, Димке чуть больше, и пока мы добирались, он бесконечно говорил и рассказывал о Булгакове. А потом мы поднялись на верхний этаж темного подъезда, где не было еще музея, и, сидя рядом на корточках у той самой квартиры, услышали вдруг за дверью тихие шаги, отчего ссыпались горохом вниз по лестнице. Мы птицами долетели до сада «Аквариум» и там зарылись в толпу счастливых и ничего не ведающих театралов, выплывающих из Театра Моссовета. «Аннушка уже пролила масло!» — прошептал мне Димка на ухо, и я чуть не погибла от страха.

В ту же ночь, конечно, я начала читать, а потом и перечитывать Булгакова, и не только «Мастера и Маргариту». А Димка будто жил по этой книге всю жизнь. Нет-нет, на зарплату ученого квартиру на Патриарших он купить не смог. Да и зачем она ему, две трети жизни проторчавшему в экспедициях. Да, пару лет назад он все же осел дома. Но вид из окна на Варшавку тоже неплох! Конечно, он назвал своего мопса Бегемотом, а подшофе клянется, что не только видел Воланда живьем, но и сдавал ему в университете научный коммунизм. Я киваю.

Патриаршие остались любимым местом его прогулок, как и Булгаков — любимым писателем. Он верил, что рано или поздно встретит свою Маргариту, но встречались больше Геллы — чистые ведьмы, либо сами улетавшие от него на метле, либо метлой выметавшие его.

Маргариту он встретил уже за пятьдесят. Она несла не тревожные желтые цветы, а картошку. Димка догнал ее и забрал сумку, отметив, что чувствует, как болят ее пальцы от тяжелой ноши. Она не испугалась, но строго сказала, что с таким сколиозом ему носить тяжелое тоже вредно, и они донесли картошку вместе.

Ее зовут не Маргарита, она не эталонно красива, отличный врач, и они точно любили с Димкой друг друга, даже когда еще не были знакомы. По странному совпадению кота ее зовут Фаготом... Может быть, Булгаков тут и ни при чем, но 15 мая, в 130-й день его рождения, самое время поговорить о любви...