Просто стало чуть прохладнее

Солнце падает за гигантские синие облака, горы взбитых сливок, вот и кончено: закат — уже до девяти, а потом, стремительно, — черное небо. Бисеринки звезд блестят над головой, на траве переливаются огромные капли. Шаг босиком — и вздрагиваешь от непривычного холода. А мы и забыли, какой он бывает, с таким-то летом.

Пройтись по мокрой траве в полной темноте — маленькое приключение. Надо отойти от дома, оказаться в полной темноте, замереть и слушать дивные звуки августовской ночи. Дождь заставил замолкнуть неуемных цикад.

Где-то с дерева срывается яблоко, летит вниз, задевая недовольные спящие листья, глухо шлепается на землю, ударившись сочным и от обиды хлюпнувшим боком. Найдешь яблоко в траве, оно обожжет губы острой сладостью, которая бывает только у плодов с ветки; днем вкус этот изменится, но запомнится именно этот, сказочный. Утром после дождя трава станет зеленей и летне-нежной.

— Да, осенью уже пахнет, прощаемся с жарой, — сказала мне соседка, сунув в руку румяную грушу с хрусткой, колющей язык мякотью. Они всегда созревают к осени, сказочно вкусные груши у дома напротив. Когда-то это дерево было маленьким и почти не плодоносило. Потом взметнулось вверх, груш теперь не достать, лишь те, что падают. Лильиванна страдает: раньше времени не было их собирать, а теперь — сил. И со стремянки не достать.

— Это ж философия, — рассуждает Лильиванна. — Нам как бы все не ко времени, понимаешь? Такое устройство у людей. Когда надо — нет, когда есть — не надо. Кляли жару, а захолодало — все, плачем, жалуемся.

А давайте не будем. Все же хорошо. И да, первые приметы осени видны. Они — во вдруг ставшей прозрачной воде пруда, в желтых листьях, слетевшихся откуда-то на газон, в россыпи тугих разноцветных сыроежек в березняке и изменившем цвет поле. И нет, нет, мы не прощаемся! Просто стало чуть прохладнее. Оттого и легкая грусть...