Группа «Ундервуд»: Пока русский рок трясет бородой, можно ничего не бояться!
Группа «Ундервуд», вообще-то далекая от любых рамок и форматов, выступает в этом году на «Нашествии» именно на «форматной» сцене.
Корреспондент «Вечерней Москвы» побеседовала с музыкантами за день до их выступления на фестивале.
- «Нашествие» сильно изменилось за 13 лет?
- Владимир Ткаченко: Все меняется. В том числе и «Нашествие». Русская рок-музыка как-то потихоньку отходит от этих похоронных кожано-фузовых стандартов про то, что все плохо и все скоро кончится, и мы последние на этой планете, и сейчас накуримся, напьемся и быстро улетим в Нирвану. Эстетика тошноты отступает. Наступает эстетика какого-то грациозного веселья, о чем свидетельствует появление таких персонажей, как Игорь Растеряев (один из участников «Нашествия-2012 - Н.Р.).
- А как относитесь к понятию «формат - неформат»?
- Владимир Ткаченко: Хорошо относимся! Лет 10 назад это страшно возмущало, а сейчас все кормушки поделены, марки тоже наклеены (улыбается). «Формат - неформат» - это как, знаете, «гей - не гей». Надо обладать соответствующими взглядами на жизнь, чтобы крутиться на некоторых радиостанциях.
- Что исполните в этом году?
- Максим Кучеренко: К 15-летию легендарного фестиваля мы готовим шоу, которое будет, надеюсь, радостным подарком. В нем мы задействуем актерские драматические таланты, а также красивых девушек, без которых рок-музыки не существовало бы. В одном из номеров, например, планируется настоящая женская драка.
- «Нашествие» объединяет музыкантов? Есть ли у вас какие-то яркие воспоминания о прошлых фестивалях?
- Максим Кучеренко: За сценой «Нашествия» всегда бурлит жизнь. Организуется настоящая артистическая Олимпийская деревня. Здесь ждут подъема или спускаются с Олимпа Главной сцены любимцы публики.
Именно здесь завязалась наша дружба с пилотажниками «Стрижами». Здесь мы придумали наш клип с режиссером Рупертом Венрайтом «Ангелы и Аэропланы». Здесь, едва познакомившись с Александром Васильевым, мы пропели вместе несколько строк из «Cristal Ship» The Doors. Здесь я пролабал любимые часы «Storm», толкая забуксовавший автобус в суровый ливень. Здесь с «Океаном Эльзы» и «Воплями Видоплясова» мы пили за процветание Украины, и вы видите как она зацвела! Одним словом, - волшебство и сплошные светлые воспоминания.
- Жив ли вообще русский рок, и что стоит за этим понятием для вас?
- Как это не парадоксально, русский рок начал свой жизненный путь тогда, когда Борис Гребенщиков спел «рок-н-ролл мертв». Рок музыка развивается всегда в союзе с романтической поэзией в отличие от рэпа, где все определяет зык улиц. Рок-н-ролл - это белая кость. «Роллинг Стоунз» - это живые мощи, через которые мы видим, что у рока все же кость белая, а кровь - голубая. Русский же рок любит бороду. Пока ею можно сотрясать, можно ничего не бояться (смеется).