«Куда надо, туда и мчимся»: Николай Коляда рассказал, почему отменить русскую классику нельзя

В Москве на прошлой неделе завершились гастроли «Коляда-театра». В Театральном центре «На Страстном» зрители увидели более 30 спектаклей, в том числе поставленные по русской классике. Мы побеседовали с художественным руководителем театра — Николаем Колядой.

— Николай Владимирович, чем московский зритель отличается от вашего родного, уральского?

— Прежде всего, пожалуй, своей открытостью. В Екатеринбурге, пожалуй, все-таки другой народ. Более закрытый: похлопали и разошлись. В Москве же хлопают очень долго, не стесняются выражать свои эмоции, причем как положительные, так и негативные. Не зря я всегда стою в фойе — перед началом или после спектакля. Ко мне подходят, говорят какие-то добрые слова или — что именно не понравилось. И я все выслушиваю, потому что это часть моей работы.

— Сейчас в творческой среде периодически вспыхивают дискуссии, необходимо ли режиссерам соотносить свои спектакли с утвержденными законом традиционными российскими ценностями. А как этот вопрос решается в вашем театре?

— У меня частный театр, я волен делать то, что мне нравится, что лично я хочу. При этом «наступать на горло собственной песне» мне не приходится — я никогда не отступал от традиционных ценностей. Работал ровно так, как и требуется в великом русском реалистическом театре. Я всегда был за Россию, за Родину.

— Николай Владимирович, в свое время вы ставили много русской классики. Например, «Ревизора», «Раскольникова» — по мотивам Достоевского, «Детство» — по мотивам Горького, «Горе от ума», «Анну Каренину»... Из последних ваших премьер — «Бесприданница» Островского. Говорят, увидев ее, зрители просят вас поставить еще и «Грозу».

— Ну, просить зрители могут все что угодно, но у меня в планах до конца этого сезона — репетиции «Фауста», а потом планирую поставить «Вий» по Гоголю.

«Тарас Бульба» стал визитной карточкой

— После начала спецоперации наши театры стали буквально репрессировать за рубежом...

— Это правда. Гастроли сорвались, многие пьесы — как мои, так и классиков наших, отказывались ставить. В социальных сетях от меня стали отписываться друзья из Польши, Германии, Словении, Франции. Начали проклинать меня, требовать, чтобы я выходил на улицу протестовать, а я очень не люблю, когда мной пытаются командовать. Вышел из зарубежных соцсетей, остался во «ВКонтакте», потому что у меня там группы «Учимся писать пьесы», «Колядовцы», группа моих режиссеров, мои студенты.

— Обидно было за «отмену» русской культуры?

— Как нас отменишь?! Мы, русские, — великая нация. Сколько бы нас ни гнобили, у нас, уверен, все будет хорошо. И на вопрос: «Куда ты мчишься, Русь-тройка?» — я бы ответил так: «Да куда надо, туда и мчимся». У нас — великая культура! Сколько бы про нас ни говорили, сколько бы нас ни долбили — пошли они все далеко, ничего они нам не сделают. Мы были, есть и будем. У нас своя гордость.

— У вас ведь у самого украинские корни?

— Да, в начале ХХ века мой дед Коляда Алексей Павлович переехал из Полтавской области в Зауралье. Потом, когда началось движение по освоению целины, в 1950-е, они перебрались вместе с бабушкой в Казахстан, где я, собственно, родился и вырос — в деревне Пресногорьковке. В советском паспорте писали национальность, и у меня было написано «украинец». И отец у меня говорил дома на хохляцком языке. При этом, я помню, у нас в деревне, на целине, жили люди самых разных национальностей: корейцы, цыгане, немцы, белорусы, украинцы... И когда подвыпившие мужики начинали выяснять отношения, самое страшное оскорбление было, когда скажет один другому: «Ты — бандеровец!» Это было невозможное оскорбление.

— Вы ставили спектакль «Тарас Бульба» в момент начала спецоперации.

— Да, инсценировку первого действия «Бульбы» я написал в ноябре 2021-го. Потом, уже весной следующего года, артист, который должен был играть Бульбу, пришел ко мне и сказал, что, мол, не может в этой ситуации. Я очень на него орал, бросал стулья.

Конечно, я бы мог сказать: поедем, мол, в Казахстан или Латвию. Все здесь проклянем и разъедемся. Но вместо этого мы продолжили репетировать. А на роль Бульбы я назначил другого артиста. И теперь этот спектакль — одна из визитных карточек театра.

Билеты на него сметаются, многие зрители ходят по два и три раза. В финале весь зал рыдает. Я за кулисами, бывает, тоже. И это не ура-патриотический спектакль. Он про людей, про жизнь и про то, как у Гоголя сказано: «Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая пересилила бы русскую силу?!»

Тюбетейка — привет из Средней Азии

— А почему вы всегда ходите в тюбетейке?

— Я ведь приехал из Казахстана, там это обычный головной убор. Надо мной сначала все смеялись, а мне показалось, что это яркий, театральный, красивый убор, который выделяет меня из толпы, что я будто такая богемная личность. Потом тюбетейка для меня стала как очки для Йоко Оно, которая не снимает их после смерти Джона Леннона. Тюбетейка стала каким-то символом, частью меня.

— Говорят, у вас тюбетеек несколько десятков!

— Много, потому что мне их постоянно дарят. Чтобы коллекция совсем уж сильно не разрослась, я их иногда передариваю — ведь сразу все носить невозможно. Зато потом, например, поляки или сербы берут их и везут в свои страны и радуются, что у них есть татарская или узбекская тюбетейки. Кстати, этот головной убор мне иногда помогает и в бытовых контактах. Гулял я как-то по овощебазе. Вусмерть фруктов захотел — уже не помню каких. Стою себе, прицениваюсь. И тут слышу: «Вай, брат, вижу своих за версту!» Поднимаю взгляд — а передо мной торговец с мешком кураги. Вручил его мне торжественно, улыбается золотыми зубами, хохочет: «Да не тушуйся, брат! » — и тут же в довесок делает мне большую скидку.

ДОСЬЕ

Николай Владимирович Коляда — 66 лет, советский и российский драматург, актер, театральный режиссер, прозаик, создатель и художественный руководитель «Коляда-театра», заслуженный деятель искусств России.

Уже 30 лет преподает на кафедре литературного мастерства и истории театра ЕГТИ и недавно стал профессором. Автор более 140 пьес. Десятки из них поставлены в разное время в театрах России, ближнего и дальнего зарубежья. Пьесы Коляды переведены на немецкий, английский, французский, сербский и другие языки.

ФАКТ

В планах у Николая Коляды поставить в апреле в Москве, в пространстве «Внутри» спектакль по своей пьесе «Две капли «Коти» про художника по костюмам и модельера Надежду Ламанову. В нем будут заняты актрисы Евгения Добровольская и Роза Хайруллина.