По зову долга и сердца: интервью со спасателями, которые работали во время теракта в «Крокусе»

В субботу, 23 марта, со дня страшного теракта в «Крокус Сити Холле» пройдет ровно девять дней. По последним данным, теракт унес жизни 143 человек. И сегодня медики продолжают оказывать помощь пострадавшим, которых удалось вывести, вытащить из горящего здания пожарным и спасателям. Многие из них прибыли на место в свой выходной, узнав о случившемся из новостей. «Вечерняя Москва» пообщалась со спасателями, которые работали в ночь с 22 на 23 марта по зову долга и сердца.

Важны первые часы

Начальник аварийно-спасательного отряда № 9 московского Пожарно-спасательного центра Сергей Федорович Кудра в пятницу, 22 марта, был дома — смены в этот день не было. Он открыл новостную ленту в телефоне. А там — первые кадры происходившего в «Крокус Сити Холле». Времени на раздумья не было. Он просто встал и поехал к зданию торгового центра. Потому что должен спасать. По призванию.

— Я начальник отряда, поэтому в таких случаях речи о том, есть выходной или нет — не идет. Нужно быть на месте происшествия в боевой готовности. Мне необходимо было организовать наших ребят, понять весь масштаб случившегося. Если честно, сначала я даже не подозревал, насколько серьезной будет эта трагедия, — рассказал он.

Раньше всего отряда на месте оказался один из подчиненных Сергея Федоровича, которому из горящего зала удалось вывести двух женщин. Но и после тушения у спасателей есть работа. Нужно разбирать завалы и найти людей. Вдруг там есть выжившие?

— Работа на объекте была сложной — зал полностью выгорел, вокруг битое стекло, вода. Наш отряд работал всю ночь в самый первый день, а под утро нас сменила другая бригада, — рассказал он.

Сергей героем себя не считает и о работе в тот день говорит без какой-либо помпезности. Правда, несмотря на то, что его профессия предполагает участие в подобных мероприятиях, говорить без дрожи в голосе о событиях в «Крокусе» он не может.

— Увы, когда мы зашли в зал, то поняли, что шансов обнаружить кого-то выжившим — нет. Пожар был очень сильным, разрушения огромные. Поэтому под такими завалами невозможно выжить, если только не случится чудо, — отметил он.

Чуда не случилось. Под завалами выживших не было.

Сергей Федорович работает спасателем уже больше двадцати лет. Увидев в 2000 году машину «Центроспаса», понял, что хочет помогать людям. Два года ждал своего места, звонил в организацию чуть ли не каждый день, чтобы его приняли. И мечта сбылась.

— В тот год (2002-й. — «ВМ») случился «НордОст». Я был в числе тех, кто помогал на месте трагедии. Для меня, как и для многих других, событие стало шоком. Невозможно подготовиться к таким ситуациям, даже если это твоя работа. А потом случились взрыв на станции метро «Павелецкая», обрушение «Трансваальпарка»... Когда мы узнали о «Крокусе», даже подумать не могли, что спустя столько лет эта трагедия по масштабам может затмить такие события, — признается он.

Проводя работы на месте, Сергей Кудра и его сотрудники видели тела погибших, которые успели за мгновение до смерти обнять самого родного близкого, пытаясь морально помочь и ободрить перед смертью. В таком положении тела и находили спасатели. Многие мужчины были без рубашек и футболок. В эти последние минуты они снимали с себя одежду, чтобы дать возможность любимым защититься от угарного газа.

— Такое никогда не забыть, — говорит Сергей Федорович.

Невозможно представить себе, как справиться с собой и своими страхами, если находишься в таком ужасе. Но глава аварийно-спасательного отряда № 9 убежден, как бы ни ужасало происходящее вокруг, ради спасения жизни — своей и близких — очень важно сохранять хладнокровие и действовать оперативно.

Несколько лет назад отряд отметил свое 30-летие и много лет считается одним из лучших в городе. У команды достаточно обширная зона контроля — весь Северо-Западный округ Москвы и территория за МКАД, поэтому на месте событий они оказались одними из первых. Команда отряда собрана из настоящих профессионалов, сотрудники аварийно-спасательного отдела № 9 оперативно и максимально собранно провели на месте трагедии всю необходимую работу. Хотя с эмоциональной точки зрения это было непросто.

— На месте погибших мог оказаться абсолютно любой — люди пришли в зал послушать музыку, хорошо провести время, а столкнулись с таким ужасом, — говорит Сергей Кудра. — Очень тяжело думать об этом...

Всего одна просьба

В прошлую пятницу, 22 марта, у Максима Шлычкова, спасателя 1-го класса аварийно-спасательного отряда № 9 московского Пожарно-спасательного центра, был законный выходной. Он проводил его дома, с семьей, помогал сыну и дочке делать уроки, строил планы на вечер… Но они изменились, как только в телеграм-каналах появились первые новостные сообщения. Узнав о случившемся в «Крокус Сити Холле», он связался со своим отрядом, а вскоре объявили и сигнал «Сбор»: на подмогу дежурной бригаде вызывали резервную команду.

— В тот день я не был в резервной смене, но все равно поехал, — рассказывает Шлычков. — И как потом выяснилось, не я один так поступил.

Максим Шлычков работает спасателем больше 15 лет. За это время он принимал участие в ликвидации последствий самых разных происшествий, поэтому по личному опыту знает: во время чрезвычайных ситуаций такого масштаба любая помощь не будет лишней.

— Звони мне почаще, — попросила мужа Елена, прежде чем отпустить его на место трагедии.

За 15 лет она пережила не одну бессонную ночь, но привыкнуть к такому едва ли возможно.

Не время эмоций

Когда случается беда, на счету каждая секунда.

Упущенное время — безжалостный враг. Чтобы противостоять ему, пожарные, спасатели на тренировках и учениях неустанно оттачивают свое мастерство. И каждый год стараются побить собственные рекорды на профессиональных чемпионатах, в которых опытный спасатель Максим Шлычков участвует в качестве судьи.

— После очередных соревнований у меня в машине лежала боевая одежда, сапоги, каска, краги, то есть я был экипирован, поэтому решил ехать сразу к «Крокусу», — продолжает Шлычков.

На место он прибыл где-то в 21:30. Машину оставил за периметром оцепления — ближе гражданских не пускали. Убедить сотрудников полиции и спецслужб ему помогли решимость и удостоверение спасателя. Максим спешил на помощь коллегам, товарищам, которые тушили огонь, искали живых, раненых, эвакуировали пострадавших.

— По работе мы часто встречаемся с людьми подчас в самый тяжелый день их жизни, поэтому на месте происшествия эмоции, впечатления отодвигаются на задний план, — говорит Шлычков. — Сразу как бы на автомате начинаешь анализировать ситуацию, складывать все слои информации, которая у тебя есть, делать какие-то выводы, вырабатывать тактику, стратегию.

Здание охвачено огнем. Температура внутри растет, достигая значений, при которых плавится металл. Конструкции не выдерживают и начинают рушиться… К этому моменту Максим Шлычков уже успел пообщаться с коллегами из подмосковного спасательного отряда. Поступила информация, что на третьем этаже в туалете заблокирована женщина, начальник штаба дал команду: «Собирайте звено и выдвигайтесь на поиск».

— Звено — это пожарные, которые уходят в задымленное помещение, поэтому у них обязательно должны быть дыхательные аппараты, — поясняет Шлычков. — К сожалению, у меня с собой такого аппарата не было, поэтому я взял носилки и сказал, что буду на посту — это точка, где звено входит в задымляемую зону.

Жестокая математика

Огонь «пожирает» кислород, заполняя коридоры, помещения едким дымом. В таких условиях почти ничего не видно, нечем дышать. Как только звено переступает условную черту, засекается время. Запаса воздуха спасателям хватит максимум на 40 минут. Из них вычитают время, за которое они прибудут на место, где предположительно находятся пострадавшие, плюс это же, но удвоенное время, которое им понадобится, чтобы выбраться назад. На саму спасательную операцию остается, как правило, не больше 15 минут. За расчеты отвечает человек на посту. Он внимательно следит за каждой секундой, находясь постоянно на связи с поисковой командой — в нужный момент им надо дать сигнал, чтобы они возвращались.

Первая попытка. Безрезультатно. Стало понятно, что нужен специалист, который хорошо знает планировку здания. Максим взял инициативу в свои руки, нашел сотрудника службы безопасности по пожарной охране «Крокуса», который помог уточнить, где именно может находиться женщина. Параллельно Шлычков вышел на знакомого пострадавшей, который все это время поддерживал ее по телефону.

— Я тоже с ней поговорил, постарался выяснить детали, которые помогут найти ее, дал рекомендации, как вести себя, — вспоминает спасатель. — В таких ситуациях лучше всего лечь на пол, потому что внизу воздух дольше всего сохраняется пригодным для дыхания. Дальше, если станет совсем тяжело, под раковиной можно вырвать трубку, которая выходит в стену, и дышать через нее.

По голосу пострадавшей было понятно — силы у нее на исходе. Также выяснилось, что вместе с ней заперта еще одна женщина, без сознания.

Всю информацию Шлычков передал начальнику боевого участка, который взял координацию звеньев на себя, а сам с сотрудником пожарной охраны «Крокуса» пошел проверить лабиринты подвала, где могли потеряться люди.

— Когда мы спустились, подвал уже начало затапливать, воды было почти по колено, — говорит Максим Шлычков. — Но мы с Володей прошли эти лабиринты, простучали все двери, а когда выбрались наружу, узнали, что звенья, которые посылали наверх, возвращались ни с чем.

Приходилось снова и снова уточнять информацию. Поиски продолжались. Максим со своим новым напарником решил проверить офисную часть здания.

— Мы прочесали шесть этажей офисов, никого не нашли, вернулись к штабу, — Шлычков помнит каждый свой шаг. — Предложил еще раз выйти на связь с женщиной, но она уже не отвечала.

«Может, трубку уронила?» — знакомый пострадавшей продолжал прижимать телефон к уху, как вдруг услышал какое-то эхо и чьи-то голоса. По характерным звукам дыхательных аппаратов — как будто дышат аквалангисты — Максим Шлычков понял, что женщин нашли, и вызвал в фойе команду скорой помощи. Пострадавшая, с которой все это время общались по телефону, еле-еле держалась на ногах, ее вывели под руки, вторую женщину, без сознания, вынесли на носилках. На часах было 00:40.

— Скорее всего, это были последние пострадавшие, кого удалось вытащить, — отмечает Максим.

После того, как спасенных женщин забрали медики, он подключился к тушению пожара на втором этаже и ближе к двум часам ночи поехал домой — крепко-крепко обнять жену и детей.

Поддержка с воздуха

22 марта к месту трагедии были направлены семь вертолетов Московского авиационного центра: три санитарных ВК117С-2 вылетели для оказания помощи и эвакуации пострадавших в лечебные учреждения столицы; пожарные — три Ка-32 и один, самый большой в мире, Ми-26 — для тушения горящего здания.

В течение нескольких часов экипажи работали по своим задачам. В результате эвакуировали с места происшествия семь человек и выполнили 89 сливов, сбросив на очаг возгорания 675 тонн воды.

— В тот вечер весь экипаж отдыхал, на дежурстве были наши коллеги, — рассказывает командир-инструктор Ка-32 Московского авиационного центра Алексей Паршиков. — Вечером, после 20:00, мне поступил звонок от оперативного дежурного о срочном вылете. Я сразу позвонил второму пилоту и бортмеханику и выехал из дома. Благо мы все живем рядом с аэродромом — по дороге их и захватил. Вскоре были на месте. О трагедии мы ничего не знали, не было времени уточнять детали, главное — выполнить задачу, потушить пожар. Нужно было подготовить машину к вылету, узнать, где брать воду, и приступать к выполнению. Экипаж у нас слаженный, опытный, только я летаю более 30 лет, у меня 2400 часов налета. Поэтому каждый знает, что делать, взаимопонимание полное. Подготовили вертолет, получили разрешение и вылетели. Время позднее, но в Москве никогда не бывает темно. Поэтому ориентироваться не сложно. Приближаясь к месту, увидели множество мигалок и горящую крышу.

Большее внимание мы обращали на то, что в ограниченном воздушном пространстве вместе с нами работали еще 5 пожарных вертолетов — три наших и два — коллег из федеральной службы. Важно было учитывать траекторию их полета, следить за параметрами, чтобы не случилось столкновения. Еще в том районе строится многоэтажный жилой комплекс высотой 240 метров, важно было учитывать и это, и другие препятствия, ведь мы летим на небольшой высоте, 5 тонн воды сбрасываем с высоты 20–30 метров. Конечно, здесь необходима точность.

В своей работе все пилоты Московского авиацентра придерживаются главного правила — не навреди. Сброс идет точечно, по указанию с земли. Поэтому ошибаться нельзя. Всего наш экипаж выполнил 40 сбросов, а это 200 тонн воды. Работали несколько часов, пока не получили команду «отбой». Скажу честно, мы могли работать еще, но необходимости в нашей помощи уже не было. Крышу потушили, а попасть внутрь мы не можем. Поэтому вернулись на базу, стали ждать, будут ли еще вылеты. Включили телевизор и только там узнали, какой именно пожар мы тушили — что это был теракт! Меня обуяла такая злость! Боль за пострадавших накрыла, за их родных. Террористов настигнет расплата, это однозначно, а родственникам погибших надо держаться...