Это азбука бойца

Взять опорный пункт противника в открытом бою — поступок, несомненно, геройский. Но не менее важно научить своих бойцов неслышно подкрасться к вражескому расположению в тишине ночи.

Ночь на полигоне сжалась до глухой полосы лесопосадки. Инструктор с позывным «Гуруль» коротко повторяет вводную: тишина — режим по умолчанию, рации — только по необходимости, дистанцию — выдерживать.

— Есть два режима, — говорит «Гуруль», — накат, когда про нас уже знают, и тихий — когда зайти надо незаметно. Сегодня — второй. Где надо, ползком. Команды — по жестам.

Дальше — про главное: «Скрытность в первую очередь. Без нее ночью вы не живете».

Пока взвод выстраивается, «Гуруль» показывает новеньким то, что в последнее время стало их второй кожей, — противодронные маскировочные пончо.

— С ними можно слиться с деревом, тепловизор не возьмет. По дороге — не ходим, по посадке — работаем. Видят — значит, слышали. Слышат — значит, догонят, — напутствует бойцов инструктор.

Его голос тихий, ровный, как шорох ветра в подсохшей листве: людей нужно не вдохновлять — напротив, охлаждать, чтобы не перегорели на старте.

С «Мамая», старшего стрелка, бойцы берут пример: он прошел штурмовые группы, послужил полгода в РЭБ, а теперь обучает новобранцев.

— Ночью дальность видения сужена до рукава, зато все слышно: каждый вздох, каждый щелчок веточки, — повторяет он ребятам. — Приборы есть, тепловизор есть, но уши не отключайте. Новобранцы чаще всего спрашивают о «птичках» — дронах, которые и помогают, и охотятся. На полигоне для этого гоняют «птичку» над головами — с имитацией сбросов.

«Барин» — стрелок, пришел добровольцем полгода назад. Жена переживала, ведь он уехал, толком ничего не объяснив, зато теперь она поддерживает. Он третий из братьев. Все служат в разных частях.

— Получилось, как три богатыря, — улыбается он. — До этого срочную службу не проходил — все с нуля. Физически было тяжело. Но тренируют, объясняют, и привыкаешь.

В темное время на звено обязательно вешают свои «глаза» — дрон-наводчик. Он показывает картинку и дает короткие команды: «лево», «право», «вперед», «стой». И этот диалог — шепот между небом и землей — сейчас одна из самых трудных дисциплин.

— Мы сделали так, чтобы бойцы слышали не только себя и землю, но и воздух, — объясняет инструктор. — И чтобы не спорили: если «глаза» говорят «стой» — стоим.

По сигналу «опасность сверху» весь взвод начинает искать укрытие.

Лучший совет прост: не бежать к блиндажу, а лечь в ложбину, уйти за дерево, ловить паузу в тени.

— Раз на раз не приходится, — повторяет он. — Но шанс есть у тех, кто не делает предсказуемых движений.

Тем, кто пришел без военного опыта, чтобы пройти путь от новобранца до солдата, по словам «Мамая», нужно минимум две-три недели.

— Это азбука для бойца: оружие, движение, связь, ночная ориентация, работа в парах и четверках, — перечисляет он. — Плюс привычка к «птичкам»: на учениях они над вами летают, вы слышите, как ваше сердце бьется. Научитесь — и оно перестанет реагировать на звук.

Если собрать воедино все, о чем говорят «Мамай», «Барин» и «Гуруль», получится простая по форме, но сложная по исполнению последовательность действий. Выход — в пончо, строем не строиться, идти «нитью»: каждый видит спину впереди идущего и чувствует взгляд того, кто за спиной. Дистанция между бойцами — 20–30 метров. Звук — враг. Команды как дыхание, тише, чем шепот. Закрепление — без героизма, но с математической точностью: сектор, сектор, сектор. И все время — «глаза» в небе.

Когда ночная работа закончена, «Гуруль» снова собирает людей. Говорит коротко:

— Все сделали. Но помните: тишина — не отсутствие звука, а отсутствие лишнего. Лишнего шага, лишнего слова. В бою ночь — это не про лирику, а про то, чтобы выжить и выполнить задачу.

Взвод расходится по секторам, инструктор остается еще на минуту и слушает, как ночь постепенно начинает звучать дыханием леса, шелестом травы, редким треском сухой ветки...

Он доволен: сегодня у ребят все получилось.