Призрачный Иван

Два раза в год мы с Синяковым идем на Ваганьковское кладбище. У нас там устоявшийся поминальный маршрут по могилам близких людей. Мой тесть — мой цирковой учитель — наш общий друг. В прошлом году прибавилась могила нашего общего учителя жизни и журналистики. А увеличение маршрута — это увеличение литража, поэтому к памятнику Есенину мы подошли почти с пустой маленькой нольпять.

Любознательный и деликатный Синяков произнес куда-то влево: «Я вижу, что вы знаток. По дороге сюда мы встретили необычный надгробный камень. На нем были два имени: Сало Флор и Флор-Есенина. Вы, совершенно случайно, не знаете, кто это?» И тогда явился призрачный Иван. Приглаживая свои длинные с проседью волосы и заправляя в брюки свой старомодный свитер, он почти выпрыгнул из-за Есенина и, поправив очки, произнес: «Почему же не знаю? Саломон Михайлович Флор — гроссмейстер, без малого чемпион мира в 30-х, а Татьяна Петровна — его вторая жена и племянница нашего великого поэта Сергея Александровича». Ошарашенные, мы повернулись к каменному Есенину. «Не возражаете, если мы с товарищем помянем поэта?» — спросил Синяков, доставая остатки. «А у вас есть?» — встрепенулся призрачный Иван, потом серьезно добавил: «Великому поэту не повредит. Признаться, мы с товарищами и сами тут «употребляем». Сделали по глотку, передавая бутылку. Иван подошел к могиле, положил правую руку на камень и закрыл глаза. Через три секунды открыл и спросил: «Что вам еще показать?».

Мы попросили показать могилу Даля. «Вы хотите видеть, где лежит Олег Иванович? Это очень приятно, в последнее время меня обычно просят показать могилу Вячеслава Кирилловича Япончика. Кстати, я был с ним знаком. За мной! Пойдем длинной дорогой». И мы пошли, иногда переходя на бег.

«Вы знаете, что Булат Шалвович — единственный, кого к могиле не везли на тележке, а несли на руках поклонники? Вы знаете, что власти хотели похоронить Шукшина на Немецком кладбище, но Георгий Иванович Бурков, вот его могила, настоял, чтоб Василия Макаровича положили на Новодевичьем? А Третьяк?» — «Третьяк жив!» — закричали мы. «Да, но после похорон Тарасова все пошли на официальные поминки, и только он остался со мной и двумя моими из шайки тут, на кладбище. Сидели на могиле, а он нам рассказывал. Да, у нас тут шайка. Я тут лет двадцать уже. Мария Владимировна Миронова на каждый день рождения Андрея, пока жива была, нам накрывала стол, а мы за могилой следили. Оградку подкрашивали. Вот — Даль».

Мы допили на могиле Олега Даля, его жены Лизы и тещи Ольги Борисовны.

Иван сказал: «Вы знаете, что на самом деле это могила балерины Рославлевой-Садовской? Давайте возьмем еще бутылочку?» Мы отказались, но записали номер его телефона.

Накануне дня рождения Есенина я набрал номер Ивана. Там ответили: «Приходите к полудню, будем читать стихи у могилы великого поэта». Я пришел. Ивана не было.

Вчера вечером Иван не отвечал на звонки. Предположим, что нет никакого Ивана. Но откуда тогда взялась эта сложная балерина Рославлева-Садовская и кто предложил взять еще одну?

ОБ АВТОРЕ

Игорь Ивандиков - старший фотокорреспондент «Вечерней Москвы». В газете работает с 1991 года. Поклонник рок-н-ролла и Кирила Бонфильоли.