Книга, ставшая пророческой
Сюжет романа отсылает читателя в 2048 год, власть в Западной Европе захватили мигранты. Собор Парижской Богоматери превращён в мечеть. Французы, не принявшие ислам, живут в гетто. Сегодня автор романа поделилась с «ВМ» своим видением ситуации во Франции.
Столкновение цивилизаций
Именно в те часы, когда происходила террористическая атака на Париж, в Америке вышла моя книга на английском. Я не верю в совпадения, скорее это страшное доказательство моей правоты. И я, видит Бог, не хотела подтвердить необходимость этой книги такой страшной ценой. Я всегда отвечаю по-разному на вопрос о чем этот роман. И каждый раз не вру, потому что содержание книги не может сводиться к одному краткому ответу.
Это роман о столкновении цивилизаций, которое может завершиться гибелью христианского мира. Вместе с тем это книга об отчаянии и безнадежности. В финале Собор Парижской Богоматери взлетает на воздух. Для него нет больше места на земле. И для христиан его больше нет.
Язык разрушения
Такие слова как «толерантность» и «мультикультурализм» - это описанный у Солженицына «птичий язык». Толерантность означает неуважение к собственной истории и религии. Это язык деструкторов, разрушителей. Толерантность это самоубийство.
Сейчас, после терактов, французы начинают проявлять минимум толерантности и максимум сплоченности. В ночь перед штурмом многие из них не могли попасть домой из-за того, что полиция перекрыла улицы. И французы запустили через Интернет акцию. Смысл ее был в том, чтобы пускать к себе домой переночевать незнакомых людей. При этом надо знать французов, которые очень не любят пускать к себе домой, чтоб оценить этот флешмоб.
Осознание того, что произошло, постепенно доходит до них. Французы очень рассержены на власть и все чаще задают вопрос: «А что было сделано после теракта в редакции журнала "Шарли Эбдо" и захвате заложников в кошерном магазине?».
Народ озлоблен и я думаю, что лидер французских националистов Марина ле Пэн набрала в эти дни огромную популярность. Когда мне говорят, что она радикал, я отвечаю, что она идеально компромиссная фигура, которая примирит и левых, и правых. Франция, как и Россия, до сих пор поделена на «красных и белых». Марина – приемлема для обеих сторон, это политик здравого смысла. «Старая Франция», конечно, многим недовольна. Но правые за нее проголосуют. Нужно только, чтобы голос разума услышали левые.
Париж мусульманский
Мусульманские анклавы в Париже это не совсем то, что негритянский Гарлем или русский Брайтон-Бич в Нью-Йорке. Представьте себе, местом прибежища мигрантов стало место, где находится усыпальница французских королей, Сен-Дени. У христианских храмов сидят нищенки и делают вид, что совершают крестное знамение. На самом деле они просто не знают, как это делается и беспорядочно машут руками.
Еще один пример – Монмартр. Не сомневаюсь, что у каждого русского есть свое представление об этом месте. Однако кроме людей с этюдниками другие люди совершают здесь намаз. Моя знакомая, вдова известного русского художника Сергея Чепика, который жил на Монмартре, все время опасается, что к ней в дом ворвутся исламисты и разорвут на куски картины покойного мужа. Кстати, кварталы мигрантов легко узнать по спутниковым тарелкам на стенах бесплатного муниципального жилья. Они не смотрят французское ТВ, они смотрят «Аль-Джазиру». И если на подоконниках парижан можно увидеть фиалки, то за окнами мигрантов сушится белье. Сегодня на многих улицах Парижа царит, мягко выражаясь, левантийский стиль. Цыганщина, восточный базар. Здесь господствует откровенный криминал с торговлей наркотиками, воровством и грабежами. Ну и сутенерством конечно же.
Пустить к себе террориста
Это началось не сегодня и не вчера. В 50-х годах в стране, сотрясаемой терактами, уже объявляли чрезвычайное положение. Алжир – это очень болезненная для французов тема. Франция не очень умно себя вела в колониях, а потом бросила и предала своих. Те из французов, которые не успели сесть вовремя на пароход, плавали в воде с перерезанным горлом. Женщины, дети. А потом Франция пустила Алжир в себя.
Затем, когда в 2005 году в предместьях Парижа вспыхнули погребальными кострами цивилизации первые автомобили, вещи ещё называли своими именами – видимо, от неожиданности, - то есть интифадой и джихадом. Но погромы сделались обыденны, как осенний листопад и общество подстроилось под их периодическое возникновение.
Сейчас многие сравнивают то, что происходит во Франции, с нашествием варваров и падением Рима. Я бы не стала этого делать. Варвары были плоть от плоти нашего же континента. После их нашествия Европа смогла возродиться. Они восприняли римскую культуру. Сейчас, если мы это не остановим, такого не будет. Это абсолютно осознанная экспансия, потому что согласно исламу любая земля, на которую когда-либо ступала нога мусульманина, принадлежит исламу. А они уже были под Веной в 1683 году. Еще раньше, в 732 году, они были во Франции под Пуатье.
Парадокс заключается в том, что выигравших в этом безумстве не будет. Когда исламисты захватывают Европу, они превращают ее ровно в такую же Северную Африку, откуда они бежали в надежде на пособие по безработице. Молочные реки и кисельные берега – это отнюдь не особенности европейского климата, а результат тяжелого труда, который они сейчас разрушают.
ПРЯМАЯ РЕЧЬ
Евгений Сатановский, политолог:
- Можно с уверенностью говорить о том, что теракты в Европе, конечно же, будут продолжаться. Cиловые ведомства европейских стран и европейские политики не в состоянии понять, что в данный момент происходит. России стоит усиливать меры безопасности вне зависимости от того, что там происходит. А нынешняя ситуация в Париже — это прямое следствие недальновидности французских политиков на протяжении нескольких десятилетий.
Сергей Федоров ведущий научный сотрудник Института Европы РАН:
- После терактов во Франции неизбежной станет не только консолидация политических элит, но и пересмотр всей внутренней политики. Если нынешние социалисты во главе с Франсуа Олландом не предпримут радикальных шагов, их положение станет очень шатким. Мне представляется, что социалисты будут вынуждены принять очень жесткие меры по контролю за мигрантами и порядком в стране, во многом перекликающиеся с идеями крайне правых и тех же националистов.
Олег Имберт, музыкант и продюссер:
- Я наполовину француз, наполовину русский. Надо быть парижанином, чтобы понимать, что такое 10-й и 11-й округа Парижа, где произошли теракты. Это очень демократичный район с недорогими кафе, в которых еду и напитки еще можно приобрести за нормальные цены. Самый парижский из всех районов Парижа. Это не Елисейские Поля или 16-й округ, где гуляют состоятельные горожане и туристы, которых охраняет днем и ночью целая армия полиции.