Александр Беляев восхищался инженером, готовым из лучших побуждений затопить половину столицы
Беляев писал в автобиографии, что в декабре 1905 года, во время первой русской революции, будучи студентом ярославского Демидовского юридического лицея, «строил баррикады на площадях Москвы». О своей молодости Беляев вспоминал: «Не менее 15 лет отдал театру. Режиссировал и играл в провинции и несколько сезонов в Москве (в Сергиевском нардоме)». Сергиевский народный дом занимал здание под номером 37 на Новослободской улице (не сохранилось). Гастроли Беляева могли проходить с лета 1906-го (после того, как он окончил Демидовский лицей) до лета 1909-го (с этого момента он занялся юридической практикой в Смоленске).
В самом начале 1923 года Беляев переехал в Москву из Ялты. Устроился юрисконсультом в Народный комиссариат почт и телеграфов. Жил у знакомой, которая уступила ему две комнаты в квартире. Потом хозяйке пришлось переехать в Ленинград, и в квартиру вселились сотрудники органов. Один из них начал терроризировать жену Беляева Маргариту. «Он не разрешал мне пользоваться кухней, придирался ко всяким мелочам, — вспоминала Маргарита. — В конце концов он заявил, чтобы мы убирались... Иначе, дескать, он скажет куда надо, что у него конспиративная квартира, а мы срываем ему явки. <...> за время нашей с ним «войны» Александр Романович ни разу не попытался поговорить с соседом по-мужски и заступиться за меня. Над Александром Романовичем «висело» его социальное положение: он был сыном священника, что являлось почти клеймом». Добавим, что Беляев страдал заболеванием позвоночника (в периоды обострений бывал прикован к постели), и ощущение физической уязвимости никак не добавляло ему мужества.
Беляевы перебрались в Лялин переулок, 14, в полуподвал, и прожили там до конца 1927 года, а потом уехали в Ленинград.Московская тема появилась у Беляева уже после того, как он уехал из столицы. В 1929 году был опубликован рассказ «Инстинкт предков». Там мелькает и столичный адрес писателя: «У высокого пятиэтажного дома на углу Барашевского и Лялина переулка беглец вдруг остановился и прошмыгнул в подъезд». А одной из пружин действия оказывается заметка в «Вечерке».
В 1931 году был опубликован роман «Земля горит» — о гидростроителе Михееве, который добивается переброски части волжской воды в Москву-реку. Благодаря ему «глубоко сидящие суда с углем, хлебом, нефтью подходят почти к самым стенам Кремля. А на улицах Москвы можно теперь видеть матросов почти всех стран». Прототипом Михеева стал инженер Авдеев, популярная на рубеже 1920–1930-х годов личность. Ему был отведен правительством для работы двухэтажный особняк на Кропоткинской набережной, 29 («дом Цветкова»). Он предлагал построить на Верхней Волге плотину высотой 40 метров, которая затопила бы земли на большой площади. Оттуда вода по каналу длиной 230 км должна была идти в Москву самотеком через Клин и Волоколамск с выходом в Москву-реку у села Тушино. В Москве Авдеев предлагал создать свое водохранилище — «Сетуньский водоем», со стоком в Москву-реку на Воробьевых горах.
Создавая роман, Беляев не знал, что в 1932 году проект Авдеева будет отвергнут (как слишком сложный, дорогостоящий и вредный для окружающей среды), вместо этого построят нынешний канал имени Москвы. Уже в наше время эксперты подтвердили, что проект Авдеева был бы особенно опасен для столицы: грунт на Воробьевых горах неустойчив, устройство там водохранилища могло привести к оползню и потопу.
Александр Беляев скончался от голода в оккупированном немцами Пушкине (пригороде Ленинграда). Место его захоронения неизвестно.