Последние часы «Тритона»

Проектом заинтересовались и в городе-побратиме Москвы — Котопесовске. Но довели новации до абсурда. У нас, конечно, до этого не дойдет!..

■ Завбиблиотекой Галина Хрящикова опустилась на стул.

— Ну почему в «Тритоне», гнусном баре напротив, оплоте разврата, людно, а у нас, в храме мудрости имени Ладомира Кукуева, котопесовского классика, никого? — Потому что народ падок на низменное. Как писал Кукуев в романе «Стынь взбычи», «посконность и богобоязнь свою заливали предки водочкой, и мы на том стоять будемо», — вздохнул завкартотекой Сим Берестык.

— Нам надо развиваться! — вскинулась Галина Ивановна. — Мы же современная библиотека. В Москве вон котов заводят.

— Я могу с бабой Зоей договориться, соседкой,— встряла библиотекарь Любочка. — У нее восемнадцать кошек.

Она их в аренду сдаст. И коза у нее есть. Бе-е-елая.

— Может, как-то иначе народ привлекать? — засомневалась Галина Ивановна. — Встречи с писателями разными. Проханова позовем. Пелевина. Кабакова. Быкова. Оруэлла. Азимова. Козлова. Донцову, в конце концов.

— Оруэлл и Азимов не приедут. Померли они, — вздохнула Любочка.

— Так это просто для звучности! Кто помнит — живы, померли. Все пиар-службы так делают — обещают, что будет какой-то большой актер, а приходит маленький. А журналюги уже налетели, все равно пишут. Пиар! И Оруэлла можно просто на афишу. Пришел посмотреть — а тут, скажем, Проханов.

— Нет, с кошками проще, мне кажется, — сказала Любочка.

— А я вот их терпеть не могу, — вздохнул Берестык. — Я голубей люблю. Летают, гады, как… птицы! — Можно и голубей, — оживилась Галина Ивановна, — это уже креатив. Их на площади полно. Если отловим чуток, только польза будет! А то расплодились, во что памятник Кукуеву превратили! — Зато теперь Ладомир наш на Пушкина похож, — возразил Берестык. — Тут китайцы приезжали. Им экскурсовод Натаха втерла, что Ляксандр Сергеевич в Котопесовске имел зазнобу, асессорскую вдову Чуркину. Дом ее сгорел в 1812 году, но дуб, под которым они чаи гоняли, жив. Натаха китайцам желудей натолкала. Два рюкзака купили! — Вот с креативом человек, — расстроилась Хрящикова. — А вам почему идея в голову не пришла? Мы бы им подшивку «Пионера» продали. Сказали бы, что Пушкин издавал.

— Галиниванна, и мы с креативом! Давайте голубей! И хомячков. Если кафе устроить, на столичный лад, будет славно. Столики. Голуби парят.

— Жабу хорошо завести, — встряла Любочка. — Живая иллюстрация к сказке. И козу.

— Я думаю, котокафе и собакобистро — мезозой, — сказал Берестык. — Надо мужиков привлекать. Там и женщины подтянутся. Пойдут искать: где муж? А он — тут! Подумайте: зашел мужчина в библиотеку. Взял почитать, скажем, Писемского. Коты у ног вьются, голуби летают. Лепо.

Но как его тут задержать? — Рюмочку поднести? — робко предположила Любочка.

— Вот!!! Тепло! Но не просто рюмочку. Прочел пятьдесят страниц — получи полтишок.

А коль пересказал хомячку прочитанное — соточку.

— Если кто-то возьмет Писемского, я сама напьюсь,— вздохнула Галина Ивановна.

— Но рюмочка — полдела.

Прочитанное нужно ви-зу-ализировать, — строго сказал Берестык. — Нужны одалиски. Если узнают, что по пятницам в библиотеке полно одалисок, к нам город придет! Это круче любой жабы.

— А взять-то одалисок где? — охнула Галина Ивановна.

— Так и Любочка могла бы… — потупил глаза Берестык. — Но если нет, девчонок из ансамбля со свинофермы привлечем. Им покрутиться для разминки — самый зельц! — Неожиданно и креативно, мне кажется, — согласилась Галина Ивановна. — Решено: тут — столики. Тут — коты. Голуби и хомячки. Жаба. А у стены можно подиум соорудить! — Бар нужен, — вздохнул Берестык. — Без него концепция распадается. Может, книги в подсобку убрать? К лешему.

— И то сказать! Зачем лишнее! — закивала Хрящикова.

■ …Вихрастая голова просунулась в щель двери: — Можно книжку сдать? — Сдай, мальчик. Кстати, у нас тут опрос населения.

Скажи, как тебе идея — чтобы в библиотеке можно было кошкам и хомячкам вслух читать? — спросила Галина Ивановна.

— Не знаю… — протянул он. — Мамка мне читает, не хомячку. А я — ей. И папке. Зачем хомячок? А кошек у меня у самого три. А у вас Бианки есть? И про Джельсомино? — Иди, мальчик, — строго сказала Галина Ивановна. — Выдача книг завтра с десяти.

Одна книга в руки! ...Дверь хлопнула. Напротив хмельно шумел «Тритон» — не подозревая, что часы его беспутной жизни сочтены.