Инна Руденко. Неповторимая
Когда уходит человек – всегда больно. Что бы ни говорили о жизни там, в других мирах.
В этой боли, говорят, много эгоизма. Потому что очень больно – нам, оставшимся. А как им, ушедшим, никто не знает.
А еще говорят, надо отпустить человека. С легкой душой. Но не хватает на это сил. И поэтому сейчас плывут буквы, теряются строки. Как же теперь-то, Инна Павловна?
Инна Руденко стала легендой очень давно. Когда-то тогда, когда в журналистике было очень трудно заработать имя, потому что его тогда не делали на сенсациях, сиюминутности, интимных подробностях жизни звезд. Его делали на Поступках, Принципе, Честности. На Человечности и Неподкупности. На фантастических материалах. Дотошном журналистском поиске. Чутье. И – высоте.
Такой она и была, Инна. Такой и останется – для нас.
Быть звездой тяжело? Она с этим справлялась легко. Потому что абсолютно не понимала, что это и себя таковой не считала. В ней, Великой – без преувеличения! – Величайшей журналистке не было ни снобизма, ни даже минимального пренебрежения к другим, ни звездного пафоса или высокомерия. Она будто не понимала, насколько талантлива сама – и потому не душила чужие таланты, а помогала им расцвести. Ведь лучшие журналисты сегодня – это сплошь ее ученики.
Ту планку, которую она взяла когда-то, Инна Павловна ни разу не опустила. И тоже не считала ее поддерживание тяжелым делом. Она просто не умела халтурить. И писать «вне сердца». Не умела и не пыталась. Все ей написанное – прожито. И не все – пережито… Ее материалы оставались в памяти и отпечатывались в ее душе и судьбе – этапы, вешки и вехи. Она не производила пустоты. Никакущих слов и ни о чем не говорящих мыслей. Слово Инны – было и остается.
Удивительно: она очень много знала и еще больше чувствовала. В ее крови будто кипел какой-то особый раствор справедливости. И сейчас, когда о советской журналистике иной раз говорят с толикой пренебрежения, стоит вспомнить, что именно в те самые времена по материалам Инны Павловны не один раз собиралось бюро ЦК ВЛКСМ. А знаменитый очерк «Долг», в котором речь шла о чудовищном беспамятстве страны по отношению к бывшим воинам-афганцам, разбирали на Политбюро. Для тех, кто не понимает: представьте, что по газетной публикации наш Президент соберет экстренное заседание правительства…
О чем бы ни писала Руденко, в какие бы истории не погружалась, ее всегда в первую очередь интересовали люди. Хорошие, не очень, разные… Просто люди – маленькие Миры, Вселенные со своими судьбами, историями, страстями, принципами, ошибками и поступками. Но она не исследовала их, нет! Она проживала их жизни, была рядом, понимала, слышала душой. Именно поэтому все, кто соприкоснулся с Инной Павловной даже «по касательной», запоминали ее навсегда. И навсегда в нее влюблялись.
В ее профессиональной работе случалось разное. Были и недовольные – как без них. Был и суд – жесткий, горький, попытка обвинить ее в клевете. Так она вошла в новые реалии – новую журналистику, живущую по несколько иным законам. Она чуть не бросила тогда писать. Ей было немыслимо представить, что журналист может соврать и тем более принимать обвинения в этом в свой адрес. Ей было неуютно от нарастающего бесстыдства, цинизма и дикости отношений, выстроенных не на человеческих, а на денежных принципах. Но она и тут оказалась сильной. И продолжила заниматься тем, что любила и умела. Она – писала. О той самой новой реальности и новых свободах, плоды истерии которых мы поедаем до сих пор.
Ни времена, которые не выбирают, ни испытания, ни какие-то разочарования не изменили Инну Павловну. Цельность – суть величина неизменная… Она оставалась великой человеколюбицей, будто приставленной кем-то сверху приглядывать за нашими душами. И в меру своих сил делала что-то для их очищения, заставляла смотреть вокруг, на наш с вами мир, глазами человека своего поколения – много знавшего, много понимавшего и ни разу не изменившего себе.
В журналистике не так много эталонов. Инна Павловна была одним из них. Удивительно светлым, совестливым и фантастически неравнодушным человеком.
И хотя говорят – надо отпускать, все равно – цепляешься… Вспоминаешь статьи и…
И плачешь. Просто сидишь и плачешь, и буквы – не складываются в слова, и прыгают строчки, и…
Сейчас, Инна Павловна. Я помню, вы говорили – что бы ни случилось, надо держать спину. Сейчас. Просто – очень больно…
КОЛЛЕКТИВ «ВЕЧЕРНЕЙ МОСКВЫ» ВЫРАЖАЕТ СОБОЛЕЗНОВАНИЯ РОДНЫМ И БЛИЗКИМ ИННЫ ПАВЛОВНЫ РУДЕНКО
СПРАВКА «ВМ»
Инна Руденко родилась 2 мая 1931 года. Работала в «Комсомольской правде» 48 лет. Один из лучших очеркистов и публицистов в истории газеты. Лауреат многих премий. Самые известные, вызвавшие наибольший общественный резонанс материалы вошли в книгу «Улица, по которой ты идешь каждый день».
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОЛГА
Колонка главного редактора газеты «Вечерняя Москва» Александра Куприянова
У каждого, кто работал с Инной Павловной Руденко "на этаже" (так мы в 80-ые годы называли редакцию "Комсомольской правды"), есть своя история. Есть она и у меня. После знакового фильма Абуладзе "Покаяние" Инна написала из Грузии очерк о прототипах этого фильма. Главный герой очерка подал на газету и на автора в суд. Тогда это была большая редкость – судиться с газетой. Меня, как ответственного секретаря "Комсомолки", и Инну, как автора, пригласили в суд ответчиками. Ни о каких адвокатах мы и понятия не имели. Защищались сами (далее…).
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Прощайте, Инна. И простите
Колонка нашего обозревателя Татьяны Корсаковой
13 декабря сообщили, что не стало Инны Руденко, звезды «Комсомольской правды», одного из лучших советских и российских журналистов. Наверное, кто-то скажет или подумает об этом словами песни про пилота: «опустела без тебя земля», и будет эмоционально прав. Но песня та называется «Надежда», и в ней пилот должен вернуться. А оттуда, куда ушла Инна темным декабрьским вечером, не возвращаются. И без нее, без Инны, безвозвратно опустела наша жизнь, а в профессиональном плане – нравственное поле отечественной журналистики (далее...).
Душа бессмертна, если ее беречь
15 декабря мы публикуем одно из последних интервью Инны Руденко, опубликованное в «Российской газете». Знаменитая журналистка отвечала на вопросы лаконично, но очень искренне.(далее..)
Как же хочется просто ей позвонить...
Мой приход в «Комсомолку» когда-то — это приход к Инне Руденко. Мы сидели с ней в одном кабинете как минимум восемь лет. Я не был ее учеником, но учился у нее — не словам, а отношению к тем, о ком пишу. Инна много курила, курил много и я. За это мы ругали друг друга, за остальное — нет. (далее..)