«ВМ» узнала, каково учиться в МФТИ - втором вузе страны с самым высоким проходным баллом
Много лет МФТИ держит планку второго (после МГИМО) вуза страны с самым высоким проходным баллом. Ректор Николай Кудрявцев рассказал «ВМ», каково в таком институте учиться.
— Николай Николаевич, неужели принимаете только гениев?
— Принимаем неслучайных людей. Да, к нашему проходному баллу (94 из 100) остальные технические вузы и близко не подходят. И мы действительно берем лучших, собранных (а иногда и выпестованных) со всей страны. В разных вузах свои методы подготовки будущих студентов. У нас это заочная физико-техническая школа, которой уже больше полувека. 17 тысяч школьников учим математике, физике, химии и информатике. Мы знаем всех лучших учителей страны, собираем их здесь периодически, повышаем квалификацию. Они тоже направляют к нам своих учеников. И в итоге получается такой непрерывно поддерживаемый механизм отбора лучших. Школа абсолютно бесплатная, открыта для всех.
Это наш принципиальный подход и, если хотите, социальный лифт. Все-таки талант — история штучная, и ему надо помогать. Вообще, если мы видим, что абитуриент талантлив, может у нас учиться и из него выйдет толк, но по баллам недотягивает, его берут на платное отделение: мы находим спонсоров, которые просто оплачивают его учебу. Ведь для того чтобы стать инженером, мало решать задачки, нужны другие компетенции. Вот приезжает, например, к нам юноша, на собеседовании достает из рюкзака квадрокоптер, который сам собрал, показывает программу для его управления, которую сам написал, и в рюкзаке у него еще другие самоделки. А главное, видно, что хочет учиться: глаза горят, ему это интересно. Но баллов не хватает. Вот таких мы и берем за счет спонсоров, потому что, к сожалению, при нынешней системе ЕГЭ преимущество не у них. Хотя я, когда был деканом, вел статистику: самые выдающиеся наши выпускники на входе имели при поступлении средний балл.
Но вообще, если уделять больше внимания школам, создавать для них определенные условия, можно серьезно поднять уровень знаний.
— Определенные условия — это финансирование?
— Это то, что делает сейчас у себя Москва: заставляет университеты идти в школы, создает инженерные и медицинские классы… Мне очень нравится один из главных тезисов этой образовательной политики: талантливые дети есть повсюду.
Москва сейчас старается поднимать уровень абсолютно всех школ, и очень, например, гордится победой во всероссийской олимпиаде самой обычной школы из Капотни... Многие регионы идут сейчас по пути создания спецшкол: отбирают туда ребят, усиленно их тренируют.
А дети ведь развиваются очень неравномерно, да и оторванность от семьи вещь в этом возрасте некомфортная. Москва принципиально пошла вширь. И это абсолютно правильный подход.
— Говорят, нагрузки в МФТИ сумасшедшие, не все выдерживают…
— Это так, но первоклассное образование всегда тяжелое. В любой отрасли. Но в чем-то нагрузки удается снижать.
Сейчас лучшие лекции Физтеха есть в сети, с надеждой мы смотрим и на проектные работы, чтобы обучать ребят в процессе создания каких-то реальных вещей.
В общем, делаем ставку на возбуждение интереса — если он есть, дальше студенты сами все раскопают.
В итоге отсев сильно снизился. Если раньше мы к шестому курсу теряли четверть студентов, то сейчас это 5–7%. Но тут еще и сами ребята, понимая, что окончившим Физтех открыты все дороги, стараются учиться.
— Дороги, наверное, открывает еще и репутация вуза?
— Конечно. Она у нас отличная со времен отцов-основателей — Капицы, Ландау, Семенова… Помню, как сам школьником прочитал в газете коротенькое объявление о приеме.
Меня поразило, что студенты занимаются научной работой уже со второго курса, причем по новейшим направлениям и под руководством ведущих ученых и инженеров. Эта система, заложенная Петром Капицей, сохранилась и сейчас.
В 1990-е годы многие выпускники уезжали, чтобы не терять квалификацию, и их мир очень быстро оценил. В начале нулевых, помню, зачастили ко мне ректоры американских университетов. И я поначалу не мог понять, в чем дело.
А потом один объяснил: в моем университете, говорит, работают 100 русских и 50 — из Физтеха, я думал, что МФТИ — это что-то большое, вроде МГУ, а оказалось, что вы очень компактный вуз, и все дело в системе обучения и индивидуальном подходе…
— Сейчас тоже снабжаете заграницу кадрами?
— В 90-х люди уезжали из-за невозможности себя реализовать и отсутствия жилья. И только на третьем месте стояла зарплата. Поэтому мы потихоньку начали эти причины ликвидировать. Сосредоточились на закупке оборудования, выделяем ребятам квартиры… В итоге если раньше уезжала примерно треть выпускников, сейчас только 5%, остальные работают тут — либо в базовых организациях, либо в частных высокотехнологичных компаниях, либо в наших лабораториях (их у нас теперь 64).
— И на какое направление выгоднее всего поступать с точки зрения перспектив?
— На то, что связано с развитием новых технологий. Мы вот недавно стали биологией заниматься. Нам все говорили: куда вы лезете, вы же физики! Но и в биологии они нарасхват. Диагностика же вся физическая, УЗИ, МРТ — все физики сделали. Математики тоже нарасхват. Скажем, разработка лекаств включает 9 стадий, и только в двух последних (доклинические и клинические испытания) должны участвовать медики.
А остальные — это вам надо из миллиона возможных кандидатов на лечащее вещество выбрать 1–2 соединения.
И тут на помощь приходит математическое моделирование, которое спрессовывает время создания лекарства с года до двух-трех недель.
Или вот сейчас вместе с Бауманкой готовим большую арктическую программу — а там и проблема коммуникации, и навигация, и робототехника, и автономные источники энергии, и телемедицина… В других областях так же.
Сейчас вообще все становится высокими технологиями — и строительное дело, и сельское хозяйство, и автомобилестроение. Так что у Физтеха мощнейшие импульсы для развития.
СПРАВКА
Неофициально МФТИ принято называть Физтехом, но у этого слова есть другое значение: физтехом (с маленькой буквы) называют его студента или выпускника. «Я физтех», — с гордостью говорят они про себя. А еще принято говорить «учиться на Физтехе», «поехать на Физтех». Так историческая память о первом статусе вуза (изначально он был факультетом МГУ, а значит, «учиться на факультете») закрепилась в языке.
Современная селекция: и меньше года длится век
МФТИ теперь — это не только физика и математика. В МФТИ теперь заботятся об урожаях и борются с птичьими вирусами.
Для этого завлаб геномной инженерии Павел Волчков даже вернулся в Россию из Гарварда, где вполне успешно строил научную карьеру:
— Я уезжал, чтобы вернуться. Хотя, безусловно, наукой лучше заниматься в Штатах, там на исследования идет порядка 3% ВВП, а в России — около 1% бюджета. Приходится очень много заниматься административной работой, потому что специальных людей для этого просто нет.
Но зато год назад лаборатория представляла собой голые стены, а сейчас тут самое современное оборудование. Эх, нам бы еще виварий!..
Виварий Волчкову нужен для изучения механизмов борьбы с заболеваниями, трудно поддающимися лечению:
— Главная наша деятельность — редактирование генома. Работаем над устранением причины того или иного заболевания. Основные заказчики — медицина, биотех, агро- и фудиндустрия. Еще есть два биотехнологических проекта — создание птиц, резистентных к вирусу гриппа, и свиней, резистентных к африканской чуме свиней. Большие промышленные задачи. Представьте, что вы руководите компанией, которая производит курятину или яйца сотнями миллионов, а потом приходит вирус, и вы вынуждены все это уничтожить. Колоссальные убытки не только у вас , но и у фабрик по изготовлению кормов, у зерновых предприятий, у заводов по производству удобрений, у РЖД… А могут ведь быть и человеческие жертвы.
Бороться с напастью генетики планируют радикально:
— Вот представьте, что вы арендуете квартиру, и арендатор уже который месяц грозит выселением. А потом врезает новый замок. В квартиру не попасть. Вот мы и подбираем такой «замок», который не позволит вирусу птичьего гриппа подобрать к нам ни «ключей», ни «отмычек».
В числе других занятий лаборатории — создание тех самых страшных ГМО, которые, как выясняется, не так уж и страшны:
— Вы никогда не видели, как выглядит дикий предок капусты? — спрашивает Волчков. — Трава травой. А сейчас сколько всяких сортов! Селекция капусты шла столетиями, а мы можем просто свернуть эти столетия в год. Зная, какие вариации генов за что отвечают, можно в нужном месте поменять одну вариацию на другую. Скажем, на ту, которая дает устойчивость к насекомым, бактериям или вирусам, или ту, которая делает растение более устойчивым к засухе. В слове ГМО нет ничего страшного. Все это делает и селекция, весь вопрос во времени. Так зачем идти долго пешком, если можно то же расстояние покрыть на автомобиле?
Победный кулак дрессировщика пластмассы, или Как вдохнуть жизнь в неживую материю
В лаборатории ионно-молекулярной физики МФТИ знают, как сделать «железного человека». Ну, или хотя бы его конечность.
Белая пластиковая пятерня — продукт жизнедеятельности 3D-принтера — лежит без движения на столе. Рядом — в таком же бездвижном покое — сидит сотрудник лаборатории. Но вот он сжимает свою руку в кулак, и в тот же момент пластиковая ладонь на столе делает то же самое.
Кулак разжимается — пластик мгновенно повторяет движение. Оператор делает знак «Victory» — мертвая материя оживает по новой...
— Где-то камера запрятана? — спрашиваю дрессировщика пластмассы.
— Нет, все гораздо проще, — смеется тот и закатывает рукав рубашки. — Вот тут, на предплечье, у меня несколько датчиков, они регистрируют мышечную активность. Вот там, в искусственной кисти — 6 моторчиков, которые приводят в движение пальцы. Сигнал с мышцы поступает на моторчики, пальцы бионической руки приходят в движение...
— И в чем новизна? В мире же подобные фокусы уже делают.
— Новизна — в индивидуальном подходе, — объясняет аспирант МФТИ и главный идеолог продвинутой технологии Евгений Жванский. — Сейчас стандартный бионический протез руки управляется со смартфона или пульта, то есть, чтобы сделать какое-то движение рукой, надо сначала достать телефон, активировать программу, выбрать нужное движение, нажать на ярлык... Еще есть вариант с рычажками-переключателями на протезе. В общем, процесс долгий. Мы научились делать это напрямую, позволяя человеку единовременно управлять каждым пальцем.
С помощью искусственных нейросетей и анализа индивидуальных электромиограмм мы обучили систему различать мышечные усилия конкретного человека (ведь одно и то же движение каждый из нас делает чуть иначе, чем другой, да и мышцы по предплечью распределяются индивидуально). В итоге получается та же схема, что и со здоровой рукой: нам надо что-то ею сделать, мозг посылает команду в мышцы предплечья, те привычно напрягаются, чтобы сделать то или иное движение, датчики фиксируют эти сигналы и отправляют команду на искусственную кисть совершить задуманное движение. Но это я описал все так длинно. На самом деле — вы видели — все происходит так же быстро, как и в случае со здоровой рукой.
Процесс обучения, по словам Жванского, занимает всего несколько минут. Спектр заученных движений достаточно широк: конечно, до виртуозной игры на пианино еще далеко, но искусственной рукой уже можно взять чашку, ложку, бутылку или тарелку, схватиться за поручень, поесть мороженого или полузгать семечки, причесаться расческой, почистить зубы и т.д.
Пока, правда, в качестве испытуемых выступали лишь сотрудники лаборатории, но в этом году систему планируют отточить в реальных условиях — на людях, для которых ее, собственно, и придумали.
А дальше — года так через 2–3 (планы у ребят грандиозные) — выход на международный рынок с абсолютно готовым и уникальным продуктом, которого ждут не дождутся миллионы людей по всему миру.
Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!