И эксперт заплакал
Полковник милиции в отставке Наталья Ивановна Кузнецова рассказала, как полвека назад пришла в легендарный МУР, и припомнила детали своего первого серьезного расследования.
— Как вы попали на работу в уголовный розыск?
— Тогда это называлось «по комсомольской линии». Знакомые ребята в 1967 году позвали меня с собой. Я согласилась. Но надо было еще маму уговорить. Мой будущий руководитель с ней долго и серьезно разговаривал. После ночи раздумий она дала свое согласие.
— В МУРе до самой пенсии продержались?
— До 1975 года я в отделении по раскрытию половых преступлений работала, дополнительная нагрузка была — борьба с проституцией. Потом ушла на повышение — во ВНИИ МВД СССР. Кандидатскую диссертацию защитила по теме «Борьба с содержанием притонов разврата и сводничеством». Материалы собирала по всему Союзу. Хватило еще на пособия и учебники по дисциплинам юридического профиля.
— Первое свое серьезное дело помните?
— Преступление резонансное было, поэтому до сих пор помню детали. 1968 год. Мне 20 лет, и я уже помощник оперуполномоченного. 12 марта к нам поступило заявление об исчезновении двух студенток первого курса Московского энергетического института... Родители забеспокоились вечером, а сокурсники обратили внимание, что подруги не вернулись в аудиторию после первой пары.
— И о плохом никто не думал...
— Мало ли что… Весна. А вдруг загуляли? Искать начали в институте. Здание огромное, буквой «П». На подмогу пришел оперативно-комсомольский отряд с собакой. Собачка привела на чердак. Первыми на глаза попались очки разбитые, потом следы крови. Ну и следующая кошмарная находка — трупы девушек: они лежали друг на друге, прикрытые листом ржавого железа.
— В представлении многих, 60-е были достаточно спокойными годами.
— Нам так не казалось. Но понятия «сексуальный маньяк» еще не существовало.
— Это значит...
— Нижнее белье и чулочки нашлись в углу, заткнутые в вентиляционные отверстия. У обеих девушек оказались проломлены головы. После смерти студентки были изнасилованы. Рядом оперативники обнаружили отрезок трубы, на котором остался один-единственный отпечаток человеческого указательного пальца правой руки.
— МЭИ — крупный столичный вуз. Огласки вряд ли удалось избежать?
— Резонанс этого дела был велик. Ранг ректора Энергетического института — это член в кандидаты Политбюро ЦК КПСС. Его вскоре вроде уволили. Отец одной из погибших — врач, курировал отряд советских космонавтов. Под личный контроль расследование попало к заместителю министра МВД Борису Шумилину. Даже радио «Голос Америки» обсуждало убийство московских студенток. Я, как многие тогда, слушала эту радиостанцию. Помню, про убийство Кеннеди говорили и про наших девочек.
— И какие версии рассматривали как основные?
— Мы стали отрабатывать версию об убийце — сотруднике или учащемся, уволенном или отчисленном из института. Я в отделе кадров просматривала личные дела всех, покинувших стены учреждения не по своей воле. Мы понимали, что убийца хорошо ориентировался в здании. Работали посменно семь человек 4-го отдела МУРа. И еще каждый день вместе с сотрудниками НТО (научно-техническим отделом тогда назывался криминалистический отдел) мы осматривали руки студентов, их указательные пальцы. Мы работали уже два месяца, попутно раскрыли массу других преступлений, когда в Московской области произошло похожее нападение — в частном доме Салтыковки. К двум десятиклассницам из Серпухова на Курском вокзале подошел молодой человек и пригласил их переночевать. Девочки приехали, чтобы выяснить условия поступления в один из московских вузов. Возвращаться домой им не хотелось, приняли предложение «благодетеля». Когда хозяин угостил их конфетами, девушки заметили, что они странно горчат, и есть не стали. Эксперты обнаружили потом в конфетах сильный нейролептический препарат «аминазин». Когда хозяин начал настаивать на интимной близости, подруги решили бежать, но он схватился за железный прут. И все же одной из девушек удалось добежать до милиции... Мы еще работали в институте, когда приехал посыльный из Салтыковки с проявленным негативом отпечатка пальцев. И вот Василий Иванович Евсиков, старший эксперт НТО, берет эту пленочку, и у него вдруг начинают ходуном ходить руки и течь слезы: папиллярный узор совпал с отпечатками пальца убийцы наших девочек! Задержанный Борис Гусаков, 1939 года рождения, признался в пяти убийствах, в том числе 11-летней школьницы. Что касается студенток МЭИ, то 17-летние Ольга Романова и Елена Красовская в тот страшный день поднялись на чердак института — покурить, где и встретились со своим убийцей. После этой трагедии в вузах появилась система пропускного контроля.
— Гусакова расстреляли?
— Суд приговорил его к высшей мере наказания.
— Вы видели столько человеческого горя, ужаса… Стресс, депрессия вам знакомы?
— Работа есть работа. А вот когда моя 13-летняя дочь нашла среди архивных документов, которые дома хранились, фотографии убитых Красовской и Романовой, я не знаю, у кого больше стресс был: у нее или у меня...