Сутоморе. Как корреспондент «Вечерки» на Адриатике отдыхал
Сутоморе — небольшой поселок городского типа между прибрежными курортными городами Будва и Бар на юге Черногории. Добраться сюда из Москвы довольно просто. Три часа самолетом до города Тивата.
ШКВАЛИСТЫЙ ВЕТЕР И ГРОМОВЫЕ РАСКАТЫ
Дальше 54 километра вдоль береговой линии Адриатического моря рейсовым автобусом или на такси. Мне повезло. Русскоязычный частник согласился отвезти за полцены, если найду еще пару попутчиков. Отыскал их почти сразу. Ими оказались два иеромонаха из Сергиево-Посадской лавры. Они совершали паломничество по православным монастырям и чудотворным святыням, коих в Черногории великое множество.
Не задалось только с погодой. Говорят, еще вчера было солнечно и даже жарко, а сегодня небо заволокло грозовыми тучами, не предвещавшими ничего хорошего. Так оно и случилось. Вечером, когда уже разместился в небольшом частном отеле на склоне горы, разразилась нешуточная гроза с такими порывами ветра, что с треском падали деревья, рекламные щиты, а возле самой гостиницы — уличные автоматы с различными напитками и закусками. Потом вырубилось электричество. Под напором шквалистого ветра рухнул столб с линией электропередачи. Наступила кромешная тьма, раздираемая только ослепительными молниями да оглушительными громовыми раскатами.
Наладить быт в этих экстремальных условиях помогли мощный подводный фонарь и газовый примус, на котором и приготовил нехитрый ужин.
ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С МЕСТНОЙ СТАРИНОЙ
Ночью гроза наконец утихла. Утром отправился в горы в сторону моря к полуразрушенной турецкой крепости Хай-Нехай, что в переводе означает «Бойся — не бойся» или «Не беспокойся». Что примечательно, она построена еще в начале XVI века женщинами, которые вручную волокли на крутую гору тяжеленные каменные блоки и катили бочки с водой для раствора.
И хотя небо очистилось от грозовых туч и солнышко начинало припекать, тем не менее порывы ветра с гор были еще довольно сильными. Так что приходилось порой приседать, цепляясь за камни, чтобы не улететь со скалистого склона в пропасть, где у подножья плескалось лазурное море.
Развалины крепости впечатлили своим безупречными геометрическими пропорциями и фундаментальностью. Хорошо сохранились пороховые склады, часть жилых построек, смотровые башни, галереи и даже небольшая церквушка Св. Дмитрия.
На крепостной площади цвели яркие фиолетовые медоносы, возле которых кружились рои пчел и бабочек, названия которых я не знал.
Но раз летают пчелы, значит, где-то недалеко, скорее всего, в долине, есть и пасека. Понятно, что она кому-то принадлежит, и можно попробовать, а потом, может быть, и купить горного меда, обладающего отменным вкусом и многими целебными свойствами.
Налазившись вволю по крепостным стенам и галереям, стал спускаться в долину. Из-под ног то и дело выскакивали серые ящерки и небольшие змейки, похожие на наших медянок. А в самшитовой роще видел довольно крупную пушистую белку.
МЕДОВОЕ ЦАРСТВО
Вскоре взору открылось небольшое селение. Предположение насчет пасеки оправдалось. Примерно около полусотни ульев расположились по уже не очень крутому склону холма.
Навстречу по узкой горной тропе шел молодой человек, опираясь на длинную палку. Перед ним бежал большой лохматый пес.
Поздоровались. Здесь надо отметить, что очень многие черногорцы говорят по-русски. Но даже если объясняются не очень хорошо, все равно понять можно. Все же мы братские народы, и отношение к россиянам здесь очень доброжелательное. Стоит только сказать по-черногорски: «Здрово! Молим бог! Можете ли ми помочи?» Надеюсь, переводить не надо. И вам все расскажут, покажут и даже готовы порой проводить, куда вам нужно.
Выяснив у молодого человека, где живет пасечник и как его зовут, продолжил свой путь.
Уже через полчаса мы сидели с хозяином пасеки Милорадом на веранде под тенью виноградных лоз. Пробовали домашнее вино, закусывая горячими ломтями свежеиспеченного хлеба, макая хрустящие ломти в большую деревянную миску с медом, которую принесла Драгоца — жена Милорада.
Ему 64 года. Еще его прадед Милош и дед Марко были потомственными пчеловодами. А вот дети и внуки не очень интересуются пчеловодством.
Оказалось, у моего нового знакомого около трехсот ульев на трех разных пасеках. Мед у него отменный. Снабжает всю округу. К нему приезжают за медом даже из Будвы и Подгорицы (столица Черногории).
Сейчас мед уже заканчивают собирать. Но работы очень много. Главное — подготовить новые рамки для сбора меда на следующий сезон. Чем мы, собственно, и занялись после обеда.
Правильно изготовить рамку — целое искусство. Она должна быть крепко подогнана по принципу шип-паз. Никакой промышленный клей при этом использовать нельзя. Только воск, запах которого не отпугивает пчел. Милорад доверил мне на уже готовые рамки крепить небольшие кусочки использованных ранее сот. Это основа нового «строительного» материала для самих пчел. Тонкой проволочкой требовалось как бы пришить кусочек соты в угол деревянной рамки. Таких рамок было несколько десятков. На изготовление каждой даже у опытного пасечника уходит больше часа.
— Содержать пасеку — огромный труд, — поясняет Драгоца, — она занимает все свободное время.
И верно. Только на то, чтобы «пришить» кусочки сот к рамкам, у меня ушел весь день. Однако нисколько не жалел о потраченном с пользой дне. Теперь точно знаю, как достается людям сладкий медок.
ПО ПРОТОКАМ СКАДАРСКОГО ОЗЕРА
На следующий день море было неспокойно даже в небольших уютных скалистых бухточках, которых в районе Сутоморе достаточно много. Они идеальны для подводной охоты. Но сегодня после шторма вода была еще мутновата. Поэтому решил отправиться на самое большое в Черногории Скадарское озеро. От железнодорожной станции на электричке всего две остановки, дальше пешком вдоль железной дороги до причала. Оттуда через каждые 20–30 минут отходят прогулочные катера, на которых туристы могут совершить увлекательное путешествие по озеру —посмотреть редких водоплавающих птиц: гусей, черных лебедей, крачек, нырков, чирков. В небольших тавернах можно отведать местную пресноводную рыбу: щук, карпов, налимов и даже копченого угря.
Однако прогулка на катере под мотором по большему озеру, чтобы издали посмотреть на стаи лебедей, была для меня не очень привлекательна, да и цена экскурсии кусалась. Гораздо интересней было взять напрокат пластиковый каяк или каноэ и пройти на узкой лодочке по узким, заросшим кундраком, кубышкой и белоснежными лилиями протокам. Так и сделал.
Сразу же за первым поворотом заметил перелетающего через протоку зимородка. Может быть, он прибыл сюда на зимовку с наших подмосковных небольших лесных речушек, по которым мне частенько приходится путешествовать на своем каноэ, наблюдая за жизнью ее обитателей: утками, норками, выдрами, ондатрами и бобрами. Черноголовые чирки и нырки постоянно выплывали из зарослей тростника. Тут же ныряли, чуть не перед носом лодки, а выныривали далеко впереди, словно предлагая поиграть с ними в догонялки.
На входе в озеро увидел местного рыбака, выбирающего перемет, стоя в утлом узком суденышке под небольшим мотором.
Подошел. Поздоровался. Поинтересовался уловом. Он был довольно неплохой. Три золотистых карпа кило по три-четыре каждый. Несколько лещей, много небольших окушков, плотвиц. И, наконец, главная добыча килограмма на три — озерный угорь. Похвалил его за хороший улов. В ответ рыбак отметил, что я неплохо управляю каноэ. Узнав, что я из Москвы, предложил карпа совершенно бесплатно. Большого брать в подарок не стал, а вот от десятка окуньков на ушицу не отказался.
ПОДВОДНАЯ ОХОТА
Море успокоилось только на третий день. Еще с вечера подготовил снаряжение для подводной охоты и фотосъемки. Два с половиной километра до живописной бухты, окруженной почти отвесными скалами, прошел за полчаса. Понятно, с горки-то оно веселей спускаться, а вот назад придется попотеть. Это тебе не с одним полотенцем в сумочке на пляж сбегать. Тут только свинцовых грузов на восемь килограммов. Еще гидрокостюм, ласты, маска с трубкой, подводный нож, сигнальный буй, ружье, фототехника в специальном боксе. Кило двадцать точно будет. Зато увижу то, что скрыто от глаз девяноста процентов всех отдыхающих, загорающих на солнышке и плещущихся в море.
Там, на дне, причудливые гроты, усеянные колониями морских ежей и актиниями, смешные пучеглазые рыбы, сидящие днем в расщелинах скал, стаи кефали и тунца, проплывающие буквально у тебя перед носом, а главное — «космическое» ощущение полной невесомости, когда, подобно космонавту, паришь над неизвестной прекрасной планетой.
За многие годы увлечения подводной охотой у каждого «подвоха», то есть подводного охотника, вырабатываются свой стиль, навыки и привычки. Сначала погружаюсь только с фотокамерой, без ружья. Что-то вроде фоторазведки. Определяю рельеф дна, глубины, перспективные места, где может находиться потенциальная добыча. Сегодня задача — добыть небольшую мурену и запечь ее на углях с овощами. Не в каждом ресторане подают такие деликатесы.
Разложил в тени раскидистых сосен снаряжение. Смотрю, вдруг по тропинке, к бухте спускается мужчина лет тридцати пяти с таким же объемным рюкзаком, как у меня. Увидел мое снаряжение — и прямиком навстречу.
Познакомились. Альберт из Ярослава. Такой же «подвох», как и я. Вот так удача. Сразу нашлись общие знакомые, с которыми в разные годы приходилось встречаться на всероссийских и международных соревнованиях по подводной охоте. Ну, теперь в тандеме можно охотиться на больших глубинах, страхуя друг друга. Да и потом найдем, о чем поговорить.
На мое предложение добыть мурену на обед Альберт только скептически покачал головой. За неделю, что он тут охотился, ни одну не видел. Дескать, сидят днем в норах, а ночью охота с фонарем по местным законам запрещена. Ну да ладно, поныряем, а там видно будет.
Волнения почти не было. Вода чистая. Надо экипироваться.
— Все бы тут хорошо. Вода чистейшая. В это время еще не холодная. Правда, рыбы тут становится с каждым годом все меньше, — заметил мой новый знакомый, облачаясь в видавший виды гидрокостюм.
— Что, наш брат все повыбил? — интересуюсь у Альберта.
— Нет. Местные браконьеры. По ночам тротилом глушат. Заходят на лодке в море. Высыпают мешок сухарей в качестве приманки. Ждут, когда размокнет и потонет. Потом в это место несколько тротиловых шашек — бултых… Шарах! Тут рыба и всплывает кверху пузом. Крупную выбирают, а мелочь выбрасывают. Вот и не успевает малек подрасти до промыслового состояния. Во че творят! Сам видел. Не первый год сюда приезжаю на охоту.
— А что же береговая полиция? Нам ночью с фонарем нырять нельзя, а рыбу динамитом глушить можно?
— Заплати полицаям денег — и хоть с прожектором обныряйся.
«Купались» мы уже второй час кряду. Добыли по десятку местных полосатых карасиков. Когда уже собирались выходить, под одной плитой на глубине четырех метров я увидел притаившуюся мурену. Жестом позвал Альберта. Мол, ты стреляй, а я тебя на видео сниму. Так и поступили. Оба остались довольны. Альберт — долгожданным трофеем, а я — удачными кадрами.
В гранатовой роще разложили костерок. Поделили трофеи, а мурену, как и планировали, запекли на углях, поливая гранатовым соком, который выжимали прямо из упавших под ноги сочных плодов. Сказка, да и только! Жаль, что больше вместе не поохотимся. Через пару дней Альберт уезжал в Сербию, куда должна была прилететь его жена из Ярославля. Обменялись адресами. Бог даст, еще свидимся.
КАК МЫ С БОБИ КОЗ ПАСЛИ
После отъезда напарника по охоте стало немного грустно, да и погода особо не баловала. С утра дождик моросит. Небо затянуто тучами. Днем хоть и солнечно, но при этом бывает довольно ветрено.
Как-то, возвращаясь с моря через перевал, встретил того самого парня, что показал мне неделю назад дорогу к пасечнику Милораду. Он сидел на камне. В ногах лежала его собака, а чуть ниже в долине паслось штук двадцать коз.
Спешить мне было некуда. Познакомились. Реджепу 30 лет. Он хозяин этих самых козочек. Сам пасет. Сам доит. Продает козье молоко и имеет небольшую сыроварню. Не женат.
— Не тяжело одному все хозяйство вести? – поинтересовался у Реджепа.
— Конечно, тяжело. Но что делать. Надо как-то жить.
Говорю, что могу ему помочь пасти коз, да и доить тоже умею, правда, только коров. Даром, что ли, все детство в деревне прошло.
Немного посомневавшись, Реджеп все-таки согласился на мое предложение.
Так корреспондент «ВМ» из пасечника и подводного охотника переквалифицировался в черногорского пастуха коз.
На следующий день мы с Боби, так звали лохматого четвероногого напарника Реджепа, отправились в горы пасти коз.
Солнышко только поднималось из-за гор, и денек обещал быть солнечным и теплым. Пока до полудня козы паслись на склонах горы под неусыпным взором Боби, успел сбегать на море и понырять у красной скалы и даже заняться гимнастикой йогов.
Боби — наиумнейший пес. Прирожденный профессиональный пастух. Мне, собственно, и делать особенно ничего не пришлось. Чуть только одна козочка отдалится от стада, сторож тут же бежал за ней и пригонял в общую кучу.
В полдень мы вернулись на ферму. Приступили с Реджепом к дойке. Коза — не корова. Тут на табуретку не присядешь. Доить приходилось на корточках либо согнувшись в три погибели.
Но все же вдвоем дело шло куда быстрее. Я доил. Реджеп молоко процеживал через марлю. Потом вместе разливали надой по пластиковым бутылям и носили в грот — холодильник, вырытый прямо в склоне горы рядом с козьим загоном.
Потом обед. Небольшой отдых — и снова пасти коз по склонам черногорских гор. Невольно вспомнил строки из стихотворения Владимира Высоцкого: «Мне одного рожденья мало, // Расти бы мне из двух корней! // Жаль, Черногория не стала // Второю родиной моей!»
За пару дней до конца отпуска напился козьего молока и наелся сыра на год вперед.
Давненько у меня такого отдыха не было.