Столичных школьников научили редактировать геном

— Поскольку нам отлично известно, как занимаются популяризацией генетики за границей, мы решили хотя бы приблизительно перенести этот опыт на отечественную почву. Например, там школы закупают уже готовые стартовые наборы для опытов по генетике. Это такие коробочки со всем необходимым инвентарем и мухами дрозофилами, которые несут в себе определенную комбинацию генов и с которыми можно проводить соответствующие опыты, убеждаясь на практике в в действенности генетических законов. У нас таких волшебных коробочек не производят, по этому мы использовали мух из собственной лаборатории. Наш институт исторически занимается трансгенезом, то есть тем, что сейчас во всем мире выносится на производственный щит и на наших глазах становится основой экономики нового типа. Нынешняя наука развивается стремительно, учебники не поспевают за передовой мыслью, и крайне важно, чтобы старшеклассники получали актуальную информацию, ориентировались в современных технологиях и имели доступ к прорывным достижениям. В общем, узнав, что Департамент образования Москвы реализует проект по сотрудничеству школ с вузами, мы подали заявку на конкурс…

В эксперименте, который длился несколько месяцев, приняли участие около 170 школьников и больше сотни учителей. Которым тоже пришлось перебарывать предубеждение против генной инженерии.

— Это нормально, ведь технологии молоды: в 1990 году только начали появляться первые работы, в 2000-м это все приобрело мировой масштаб, в 2010 году появились инструменты для генного редактирования, в 2015-м ими стали активно пользоваться… Развеять все домыслы, которые существуют вокруг них, было для нас делом чести, ведь мы этим живем, а нынешние старшеклассники через 5–10 лет будут определять будущее страны.

И они уже оказались в теме, уже не боятся этих технологий, понимают, что биология не смогла придумать ничего выходящего за рамки природных процессов. Более того, горизонтальный обмен генетической информацией (то есть не от родителей к потомкам, а между неродственными организмами) давно природой апробирован. Например, 20 тысяч лет назад таким образом возник батат, сладкий картофель: агробактерии внесли свой ген в геном картошки, и она стала сладкой. Мы ее едим и даже не задумываемся, что это технологии ГМО. Или другой пример.

За всю нашу историю в геном человека встроилась масса вирусов, которые работают там на его благо тысячелетиями, а некоторые даже участвуют в эмбриональном развитии, защищая плод от других вирусов. То есть мы не выдумываем ничего нового. Более того, современная технология генного редактирования вообще не подразумевает перенос генетического материала. Мы можем, не внося в картошку ген бактерий, переставляя по одному нуклеатидику, сделать в итоге ее сладкой. И это будет абсолютно естественный процесс: технология лишь ускорит селекцию и эволюцию — то, на что раньше уходили годы и столетия.

Кадровый вопрос экспериментаторы тоже держали в голове:

— У меня сейчас лаборантские должности занимают бакалавры, потому что лаборантов для биотехнологий никто не готовит. За рубежом есть понятие «технишн» — это работник супервысокой квалификации, который обслуживает сложный прибор, владеет каким-то методом, но при этом у него нет ученых степеней и званий, он не пишет статьи. В медицине есть медсестры и фельдшеры, а в науке? Вот приезжает, скажем, ко мне дорогущий прибор, стоит 150 миллионов, но это все равно машина: ввел данные — смотри, что на выходе. Сажать за нее ученого — не совсем правильно, у него другие функции, он должен идеи генерировать. А тут нечего генерировать, нужна лишь очень высокая квалификация для работы со сложным прибором, и где взять таких людей — вопрос…

Впрочем, — считает генетик, — вопрос риторический: кадры надо готовить, лаборатории — поддерживать, науку — развивать. Просто потому, что иначе — крах. И никакая добрая заграница нам не поможет.

— Мы прекрасно видим, что нам готовы продавать втридорога высокотехнологичные товары, но не сами технологии. Более того, нашим разработкам ощутимо препятствуют. Например, мировые изготовители химреактивов для науки поставляют в Россию урезанные каталоги. И если я сейчас закажу за рубежом реактив, он будет добираться до меня 120 дней. Такой же реактив, заказанный ученым в Англии, ему принесут на следующее утро. А ведь это тоже определяет эффективность работы. Нам нужно срочно восстанавливать биотехнологическую промышленность.

Советский Союз строил заводы, которые должны были все это производить, но он строил их в Прибалтике. И сейчас мы оказались отрезанными от этих предприятий. Или вот еще притча во языцех: кормовые добавки для животных, яйца кур, генетические материалы высокопроизводительных коров или свиней, то есть базовые для всего сельского хозяйства вещи. Все это закупается за рубежом. А ведь это тоже генетика, селекция — наука. И ее надо развивать. Потому что всегда выгоднее производить бусы и продавать их пигмеям, чем быть этими самыми пигмеями. Что нужно, чтобы ликвидировать отставание? Стабильность, — уверен ученый.

— Возьмите Китай, который от сохи и разрухи буквально у нас на глазах стал лидером и по объему экономики, и по количеству исследований, патентов и научных публикаций. Для того чтобы это случилось у нас, нужны не только серьезные бюджетные вливания, но и понимание важности этого направления, и программа развития на 50 лет вперед. Чтобы нынешний школьник, который сейчас планирует свою судьбу, знал, что он и через десятилетия будет обеспечен работой и зарплатой. А про это забывают. Китай за счет «длинных планов» уже оказался в авангарде генетики.

Причем параллельно с суперуспешной Европой, которая промышленностью овладела еще в XVII веке. Так почему не сделать это нам?

КСТАТИ

Школьники работали с самым современным инструментом редактирования CRISPR/Cas9. Потенциал применения этого быстрого, дешевого и крайне точного «генетического скальпеля», появившегося в 2013 году, поражает: лечение практически всех болезней, сельское хозяйство без вредных пестицидов и трифосфатов, дети без врожденных патологий и т.д.