«Вечёрка» продолжает музыкально-поэтический марафон, приуроченный к 67-й годовщине Дня Победы

В истории Великой Отечественной войны  немаловажное место отводится силе и боевому духу русского солдата. Вере в победу были посвящены песни, с которыми выступали агитбригады, и стихи, опубликованные во фронтовых газетах.

Открывают поэтическую часть нашего марафона стихи молодого фронтового поэта Владимира Калачева, погибшего в 1943 в боях на Синявинских болотах под Ленинградом. Этот талантливый человек успел прожить всего 24 года. Он не вернулся с войны, не женился на горячо любимой Соне, не оставил после себя внуков и правнуков. Но его стихи и по сей день заставляют задуматься о той войне каждого. Ведь они написаны не спустя много лет, когда все много раз переосмыслено, а между боями.

Двоюродная внучка Владимира Калачева  Нина Прищеп, корреспондент «Вечерней Москвы», принесла стихи и письма в редакцию. Сначала два из них были опубликованы в газете, затем пронзительные и жизнеутверждающие строки легли в основу книги «Слово о русском солдате», которая была выпущена «Вечеркой» в рамках акции «Спасибо деду за победу».

«Я в бой иду, чтоб завтра жить»

С самого детства я знала, что у дедушки погиб на войне старший брат. Немногие из его снимков бережно хранились в альбоме. С них на меня смотрел серьезный юноша с грустным взглядом. Его стихи и письма двоюродная бабушка Елена Степановна собирала в один сборник, который потом набрала на печатной машинке. Книга в красном переплете оказалась у меня в руках в начальной школе. Тогда я начала расспрашивать родственников о своем двоюродном дедушке.

Родом Владимир из деревни Квасюнино, что находится сейчас стоит заброшенной на Вологодчине. По словам бабушки Лены, он начал проявлять поэтические способности с самого детства, удивляя отца и мать строчками «Телефон бежит домой, тросткой подпирается». Надежда Феофановна и Иван Митрофанович Калачевы воспитывали пятерых детей. Старшие братья Анатолий и Владимир поражали родителей своей страстью к поэзии. Они знали наизусть многое из творчества Пушкина, Лермонтова, Блока, Есенина  и сами пробовали писать. Оба после школы продолжили образование в педучилище. Старший Анатолий  во время учебы умер от воспаления легких. Владимир тяжело переживал утрату, в его стихах то и дело появляется мотив смерти. Причем не страшит она его ни в мирное время, ни в войну, возможно,  именно из-за перенесенной трагедии.

Двоюродный брат прабабушки Иван Мирофанович, услышав впервые стихи племянника, сказал одно: «Крепись, Надюша, наберись мужества. Тяжело быть на Руси матерью крестьянского поэта». В семье к таланту Володи относились трепетно, лишь тревожные мотивы смерти пугали мать, едва отошедшую от похорон Анатолия.

После окончания училища дядя Володя работал в школе. Ему нравилось преподавание,  позже в одном из писем с фронта свой девушке Соне он сообщал, что если останется цел, будет работать в школе, писать и учиться.

В июне 1941 года  Владимир служил в армии в Москве, поэтому оказался на штабной службе, был адъютантом у генерала Кокарева. Ответственный и серьезный юноша успевал среди ежедневных дел находить время и для творчества. Гибель фронтовых товарищей, ожесточенные бои – все это волновало поэтическую душу, очень многие сюжеты для своих стихотворений Владимир брал из жизни, о чем свидетельствуют его письма. В них он рассказывает о похороненном на холме друге, об умирающем командире, который в последние минуты жизни произносит имя любимой. Тонкое восприятие красоты природы соседствует с описаниями сцен сражений. При этом смертельная опасность не страшит его. Этот путь необходимо пройти для того, чтобы наступил мир, уверен поэт.

В одном из своих писем  Соне Владимир  рассказывает: «Недавно я был в одной из своих поездок. С группой товарищей я попал в переделку. Получилась схватка с немцами. Один товарищ и я оказались отрезанными от нашей группы (во время драки не заметили). Когда сошлись в штыки, то я увлёкся за одним немцем и не заметил, как наперерез мне бежали два других фрица. Одного из них уложил наповал мой товарищ, а второй немец, рыжий с горящими волчьими глазами, бежал прямо на меня. В руках винтовка со штыком, подбежал ко мне, замахнулся на меня и остановился, решил, что находившийся у меня в руках пистолет без патронов. Немец остановился, оскалился, смеётся злорадной улыбкой, очевидно, решил поиздеваться надо мной, а потом приколоть. Стоит, держит винтовку на изготовку и продолжает смеяться, а потом кричит мне: «Всо! Капут!» А я держал указательный палец на спусковом крючке и, конечно, успел бы пристрелить немца, но тоже остановился и без улыбки крикнул: «Всё, так всё!» - и ловким выстрелом в висок уложил немца. В эту минуту у меня была острая ненависть к врагу. А потом я оглянулся и заметил, что фриц был офицером. Ну, что ж, тем лучше! А потом, когда заняли место, я стал умываться из ручейка и заметил, что на шинели три дырки пулей пробило.

Ведь каждый день такой, что в один из них твоего Вовки не станет. Ну и ничего особенного. Я не думаю об этом. Только помни, что я честно умру, не буду трусом. Есть гордость в сознании каждого нашего человека, что его смерть будет небольшой частицей в победе над врагом. Все это я сказал потому, что недавно ранило в голову моего товарища, а через два дня он в госпитале умер. И ты знаешь, как он волновался перед смертью. Он знал, чувствовал, что умрёт, и ему было тяжело оттого, что у него на Родине осталась любимая девушка, которую он любил настоящей любовью и от которой он получал письма. Последние часы он только о ней и говорил. Пока он был в сознании, то говорил, что он не увидит её, что она далеко, и он не может с ней попрощаться, потом на глазах показались слёзы, попросил показать фото любимой. Потом потерял сознание, бредил, звал её и тихо-тихо сказал: «До встречи».  Ещё тише вздохнул и затих.

Во время боя как-то не замечаешь того, что товарищи падают мёртвыми, а когда вот умирает близкий человек, то сердце щемит боль. Но ничего, отомстим за всё!!! О тех, кто падёт в борьбе, следует написать хорошую книгу, чтобы тот, кто утерял близкого человека, мог найти в этой книге ответ на мучивший его вопрос. Это дело будущего» (написано в мае 1942 года).

В письмах Владимир не так много места уделяет сражениям, он волнуется за свою семью, заботится о матери, сестрах и брате. Постоянно пишет им о пользе чтения, интересуется их успехами в школе, старается помочь советом.

В апреле 1942 года мой двоюродный дедушка познакомился с поэтом Всеволодом Рождественским, немногим позже с Николаем Асеевым, Иваном Молчановым, Александром Прокофьевым.

Переписка с Рожественским помогала совершенствовать слог Владимиру Калачеву. Профессиональный поэт дотошно вчитывался в каждое стихотворение и давал свои советы. В феврале 1943 года Всеволод пишет Владимиру: «Скажу прямо, из всех моих литературных собеседников на фронте, вы единственный в ком я слышу голос поэта».

Штабная служба не устраивала молодого и горячего лейтенанта Калачева. Летом 1943 года Владимир стал командиром роты и 25 июля этого же года погибает в бою.

Он словно чувствовал, что не вернется. Просил мать собрать его стихи и письма в один сундучок. Этот сундучок еще десять лет стоял нетронутым после окончания войны – Надежда Феофановна все надеялась, что если сына объявили пропавшим без вести, он еще может вернуться.

Автоматчик

Над дорогой фронтовою

Опускается закат…

Замолчал во время боя

Безотказный автомат.

Не искал за жизнь поруки,

Смерть свою не счёл бедой  -

На песке раскинул руки

Автоматчик молодой.

Бил фашистов парень метко,

Был один за семерых,

Прикрывал отход разведки,

Спас товарищей своих.

При дороге запылённой

Под ракитовым кустом

Автоматчик спит спокойно

На песке на золотом.

Верность

Завечерело.

Воздух свеж и мглист,

За горизонтом катится гроза.

В руках письмо держал артиллерист,

Вниманьем были скованы глаза.

Но вдруг разрыв –

Артиллерист упал

(В таком конце не отыскать ошибку).

Письмо от милой

Он не дочитал,

Но удержал

Счастливую улыбку.

Пулеметчик

Слепнет ночь. Траншея опустела.

Бой окончен. Пулемётчик спит.

Кажется, что каждой складкой тела

С пулемётом воедино слит.

В жаркой схватке крепко поработав,

Спит, хвалы себе не говоря,

Руки не снимая с пулемёта,

Крепким сном бойца-богатыря.

Твое письмо

Конверт в пыли

И почтальон в пыли.

И счастью этому ещё не верю,

Как будто жизнь вторую принесли

С твоим письмом

На нашу батарею.

И всё милей,

Когда твоя рука

В письме слова такие начертала,

Чтоб бить врага я мог наверняка

И сохранить любовь

Светлей кристалла.