«Со мной в одной роте служил земляк - москвич, славный парень - Лёшка»
Евгений Винокуров (1925 — 1993), советский поэт, лауреат Государственной премии СССР
* * *
Со мной в одной роте служил земляк -
Москвич, славный парень - Лёшка.
Из одного котелка мы с ним ели так:
Он - ложку, я - ложку.
Вдали от Москвы, по чужой стороне,
В строю мы с ним рядом шагали.
Мы спали бок о бок и часто во сне
Друг друга локтями толкали.
А в затишье, бывало, после атак,
На привале ко мне он подляжет,
И мы про Москву говорили с ним так:
Я - расскажу, он - расскажет.
В костре на ветру угольки догорят,
Шумит по-немецки кустарник,
А мы вспоминаем соседских ребят
И кинотеатр «Ударник».
Он был под Берлином в бою штыковом
Убит. Мы расстались. Навеки...
Он жил на Арбате, в большом, угловом,
В сером доме, что против аптеки.
Алексей Сурков (1899—1983), советский поэт, журналист, общественный деятель, герой Социалистического Труда, лауреат двух Сталинских премий
* * *
Вот бомбами разметанная гать,
Подбитых танков черная стена.
От этой гати покатилась вспять
Немецкая железная волна.
Здесь втоптаны в сугробы, в целину
Стальные каски, плоские штыки.
Отсюда, в первый раз за всю войну,
Вперед, на запад, хлынули полки.
Мы в песнях для потомства сбережем
Названья тех сгоревших деревень,
Где за последним горьким рубежом
Кончалась ночь и начинался день.
Николай Старшинов (1924-1998), советский поэт-фронтовик, лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького
* * *
Ракет зелёные огни
По бледным лицам полоснули.
Пониже голову пригни
И как шальной не лезь под пули.
Приказ: «Вперед!»
Команда: «Встать!»
Опять товарища бужу я.
А кто-то звал родную мать,
А кто-то вспоминал – чужую.
Когда, нарушив забытьё,
Орудия заголосили,
Никто не крикнул: «За Россию!..»
А шли и гибли
За неё.
Сергей Наровчатов (1919-1981), советский поэт, герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии РСФСР имени М. Горького
В те годы
Я проходил, скрипя зубами, мимо
Сожженных сел, казненных городов,
По горестной, по русской, по родимой,
Завещанной от дедов и отцов.
Запоминал над деревнями пламя,
И ветер, разносивший жаркий прах,
И девушек, библейскими гвоздями
Распятых на райкомовских дверях.
И воронье кружилось без боязни,
И коршун рвал добычу на глазах,
И метил все бесчинства и все казни
Паучий извивающийся знак.
В своей печали древним песням равный,
Я села, словно летопись, листал
И в каждой бабе видел Ярославну,
Во всех ручьях Непрядву узнавал.
Крови своей, своим святыням верный,
Слова старинные я повторял, скорбя:
— Россия-мати! Свете мой безмерный,
Которой местью мстить мне за тебя?