Государственный переворот за 40 минут
Состоявшееся буквально за считаные минуты до смерти Сталина специальное заседание высших ветвей власти, на котором в политическую и партийную систему СССР было внесено поистине рекордное число изменений (более 100), продлилось всего 40 минут. На словах это был «ряд изменений», на деле — государственный переворот.
За какие-то считаные минуты были осуществлены коренные перемены, предпринятые в целях перехода от единоличного руководства в условиях культа личности Сталина к игре в коллективное руководство под особым надзором Берии.
Для этого, не дождавшись смерти Сталина, в партийной, исполнительной, законодательной и профсоюзной властях только 5 марта произвели не менее 73 фундаментальных перестановок с заменой самых высокопоставленных руководителей, в том числе подвергнув полной перетряске аппараты 17 главных министерств. Однако, словно опасаясь, что обезврежены еще не все ставленники Сталина, Берия и Маленков вскоре после похорон (13 и 14 марта) продолжили новые беспрецедентные замены и перестановки, назвав их «рядом мероприятий по организации партийного и государственного руководства». В результате состоялось еще не менее 68 фундаментальных изменений с освобождением от должностей «ярых сторонников вождя».
Эта коренная «перестройка» так разительно изменила партийное и государственное лицо Советского Союза, что если бы выздоровел Сталин, он вряд ли бы понял, куда попал! Такое впечатление, что Берия задолго до смерти Сталина готовился к тому, что он будет делать уже на другой день после его кончины. Иначе откуда сразу столько радикальных политических шагов? Такое за три дня не делается.
Еще труднее представить, чтобы все эти срочные предсмертные реформы и перемены замышлялись самим Сталиным на случай своей внезапной кончины.
Итак, то, что официально называлось «рядом мероприятий», фактически было государственным переворотом. В газетах серьезнейших моментов заседания, а тем более протоколов и решений Бюро Президиума ЦК, конечно, не напечатали. Тогда вряд ли кто из непосвященных понял, что значили слова о необходимости «бесперебойного и правильного руководства». И вот теперь, когда открылись почти все главные документы, мы вправе узнать о том, что говорилось о еще живом Сталине на до сих пор засекреченных заседаниях тогдашнего Бюро Президиума ЦК... А говорилось, в частности, что Сталин стал допускать не только перебои в управлении страной, но и, перейдя к методам сугубо единоличного руководства партией и страной, все чаще стал принимать необоснованные решения.
Между тем в прощальных речах на похоронах Сталина ни у Маленкова, ни у Молотова ничего не говорится о последних многочисленных и поистине исторических решениях Совместного заседания по реформированию государственной и партийной системы страны. Зато Берия наряду с дежурными словами о величии Сталина делает на этих решениях особое ударение. И эти его ударения становятся понятными, если знать, что на всех закрытых заседаниях и в личных разговорах с «соратниками» именно он был инициатором беспощадной критики умиравшего Сталина. И именно Берия организовал эти грандиозные, идущие вразрез с мыслями и действиями Сталина решения и реформы. Правда, сделал он это не потому, что был очень дальновидным или просто хорошим человеком, хотя, очевидно, что-то было и от этого. Берия просто-напросто спасал свою шкуру от объявившего на нее охоту Хозяина.
Что же касается Маленкова, то у него в прощальной речи, кажется, нет и намека на события, связанные с Совместным заседанием.
Однако в ней нет заявления и о том, что страна будет идти прежним, сталинским курсом. Речь Маленкова построена так, что ее можно трактовать как в пользу продолжения сталинской линии, так и в сторону отказа от нее. Маленков говорит: «Наша партия следует великому учению марксизма-ленинизма, дающему партии и народу... умение прокладывать новые пути в истории». Эти слова вроде бы укладываются в общий контекст хвалебной речи над гробом Сталина, но в то же время явно готовы к существованию и вне его, что и имело место в действительности на тайных сходках в ЦК. Так что уже эта расплывчатость и неопределенность в словах самого осторожного сталинского функционера заставляла сделать вывод, что что-то в тогдашних верхах с продолжением прежнего курса становится не так. Этот предположительный вывод наблюдательных людей того времени окончательно подтверждала последняя треть прощальной речи Берии. И хотя в открытую продолжали говорить то же, что и раньше, а на закрытых заседаниях озвучивались совсем иные мысли, в действительности же уже делалось то, о чем заговорщики договорились тайно: даже само имя Сталина начало исчезать со страниц печати и появилось вновь через четыре месяца, только после ареста Берии.
...Поразительно, что никого из более чем 250 человек, участвовавших в чрезвычайном Совместном заседании, при голосовании не взволновал тот факт, что Сталин еще жив, а все решения принимаются так, словно его уже нет и никогда не будет! Более того, если в протоколе Совместного заседания имя Сталина хотя бы трижды упоминается особо, в связи с его болезнью, то дальше, в Постановлении, его уже как бы не существует вовсе. За исключением тех двух-трех случаев, где оно буквально затерялось среди прочих фамилий. И ни единого слова о верности делу Владимира Ильича или светлым идеям коммунизма... Все поголовно захвачены азартом дележки власти. Все ссылки шли уже не на Сталина, а на «политику, выработанную партией и правительством» в лице собравшейся здесь же, в президиуме, верхушки КПСС и государства.
Сталин «единодушно и единогласно» лишается ими своей власти еще при жизни! Закономерный финал? Нет! Это еще не финал.
У бывших «верных учеников и соратников» хватает «духа и совести» отправиться к умирающему в дом, чтобы своими глазами еще около часа созерцать невиданное и захватывающее зрелище — агонию и смерть самого могущественного на земле человека! Причем созерцать в новом качестве: каждый — со своей долей час назад еще Его власти! И в особенности Берия и сверхосторожный Маленков, согласившийся, однако, в горячке… на не освободившийся еще пост Председателя! И вот теперь он стоит и ждет Его смерти.
Ждет с трепетом совести и содроганием духа. Ждут все, но особенно эти двое… Так поделили шкуру еще не убитого до конца «медведя».
А Берия, согласно решению, уже за 1 час 10 минут до кончины вождя получил еще и официальное право «приводить бумаги товарища Сталина в должный порядок». Что он, бросив не успевшее остыть тело вождя, как говорят, сразу и сделал, отправившись срочно в Кремль...
Решение о переменах во власти, состоявшихся 5 марта, еще до смерти Сталина, газеты опубликуют только 7-го числа. Так, словно новые назначения состоялись 6-го, то есть уже после смерти Сталина. Так потом и будут писать. Так пишут и по сей день почти все исследователи мира.
Хотя все было сделано уже минимум 3 марта! И сделано все было так, будто Берия и Маленков специально хотели основательно нарушить все сложившиеся между руководителями личные связи, словно опасались организованного неподчинения их антисталинским решениям и предполагали, что против них могут выступить единым фронтом!
Как Берия, Маленков и Хрущев дошли до того, чтобы пойти на госпереворот, фактически убив того, кто их породил, разговор особый…
ПРИЗНАКИ ПЕРЕВОРОТА
Страхи Берии
1 В действиях по захвату власти и спасению Берией себя от ареста наблюдается явное содействие скорейшей смерти Сталина. В день своего пленения 26 июня 1953 года Берия на Президиуме ЦК признался, что в последние месяцы стал серьезно опасаться, что Сталин его арестует и расстреляет.
Критика системы
2 Наблюдается решительная, но совершенно секретная критика партийного и государственного устройства созданной вождем системы управления страной. Причем делается это в те дни, когда медленно, но неотвратимо надвигается смерть Сталина.
Смена курса
3 Осуществляется отмена политического, экономического и идеологического сталинского курса с поворотом в сторону перемен, предполагающих отказ от пути, указанного вождем в работе «Экономические проблемы социализма в СССР».
«Потепление»
4 Во внешней политике обозначается курс Берии — отказ от навязывания социализма другим странам, например ГДР и Югославии.
Более того, Берией при попустительстве Маленкова ставится вопрос о согласии СССР на объединение двух Германий.
Из Протокола Совместного заседания Пленума Центрального Комитета КПСС, Совета Министров Союза ССР и Президиума Верховного Совета СССР от 5 марта 1953 года
Заседание началось в 20 часов. И закончилось в 20 часов 40 минут.
Председательствовавший ХРУЩЕВ:
…Бюро Президиума поручило мне доложить, что при выработке этих организационных мероприятий мы исходили из того, что в это трудное для нашей партии и страны время важнейшей задачей партии и правительства является обеспечение бесперебойного и правильного (Сталин еще жив. — Ред.) руководства всей жизнью страны, что в свою очередь требует величайшей сплоченности руководства, недопущения какого-либо разброда и паники, с тем, чтобы таким образом безусловно обеспечить успешное проведение в жизнь выработанной нашей партией и правительством политики как во внутренних делах нашей страны, так и в международных делах…
Затем слово предоставляется БЕРИИ. Он говорит, что Бюро Президиума ЦК тщательно обсудило создавшуюся обстановку в нашей стране в связи с тем, что в руководстве партией и страной отсутствует товарищ Сталин. Бюро Президиума ЦК считает необходимым теперь же (Сталин еще жив. — Ред.) назначить Председателя Совета Министров СССР. Бюро вносит предложение назначить Председателем Совета Министров СССР Маленкова. Причем кандидатура Маленкова выдвигается членами Бюро единодушно и единогласно. С мест следуют многочисленные возгласы: «Правильно! Утвердить!»
Затем Хрущев предоставляет слово МАЛЕНКОВУ, который вносит по поручению Бюро Президиума ЦК КПСС предложение о назначении первыми заместителями Председателя Совета Министров СССР товарищей Берию Л. П., Молотова В. М., Булганина Н. А., Кагановича Л. М. (снова многочисленные возгласы с мест: «Правильно! Утвердить!»), предложение об упразднении Бюро Президиума Сов мина и еще ряд предложений.
Ключевым из них становится инициатива объединить Министерство государственной безопасности СССР и Министерство внутренних дел СССР в одно ведомство и назначить министром… Естественно, товарища Берию.
Затем Маленков сообщает, что Бюро Президиума ЦК поручило ему, Берии и Хрущеву принять меры к тому, чтобы документы и бумаги товарища Сталина, как действующие, так и архивные, были приведены в должный порядок.
Вопросов и замечаний все внесенные Маленковым предложения у 250 участников заседания не вызывают.