Это надо как-то остановить
Решила написать вам о своей боли — воспитаннике, с которым разлучила меня война...
Любовь Рудная, Черкассы
Когда на Украине стало жить трудновато и совсем не было работы, а потом еще и муж умер, я сначала ездила в Москву и обратно — то огурцы привезешь, то сало, то какие-то домашние консервы. Но много денег это не приносило, а детей-то надо поднимать. Оставив их на маму, я подалась в Москву, то убиралась по знакомым, то пыталась на какую-то работу устроиться, но обманывали часто, и я было уж совсем отчаялась… А потом совершенно случайно встретились мне люди, ставшие моей второй семьей. Нас свели знакомые — у Лены и Димы должен был появиться второй ребенок, но Лене надо было выходить на работу и нужна была нянька. Они совсем меня не знали, но поверили мне, пустили в дом, доверили ребенка.
Не знаю, может быть, у них просто была острая ситуация — жили они небогато, денег на няню через агентство нет, вот и «запали» на меня… Не знаю, словом, как было и что, но скажу о главном — мы стали родными. Все беды и проблемы их семьи я воспринимала как личные, а они бесконечно слали через меня подарки моим детям, покупали лекарства маме — на Украине в то уже время их было явно мало. И я их Феденьку растила как своего. Тем более у меня самой две девчонки, а сына нет, да и не будет уже. В декабре прошлого года я вынуждена была уехать на Украину, поскольку мама заболела. А когда собралась возвращаться, начались трудности — я просто испугалась, ну как я при такой ситуации оставлю своих без защиты? Вот так нас и разлучила ситуация. Теперь я живу на родине, а молюсь ежедневно о Москве — той, где живет мой Феденька, который, наверное, уже вырос совсем… Горько, когда жизнь разлучает людей. Прости меня, соколик мой, я все равно к тебе приеду…
В последнее время у меня постоянно болит сердце от того, что происходит на киевской земле...
Игорь Литовченко, Одинцовский район
В Интернете все обсуждают жуткую историю. Среди личных вещей убитого бандеровца хранилась фотография… Ее не описать... Она из Бабьего Яра, из страшного сентября 1941 года. За женщиной, которую убьют через секунду — не эсэсовец, а один из служивших в дивизии «Галичина». Эту фотографию изъяли партизаны вместе с документами и армейским жетоном. Так и написано: «Ее изъяли, когда обыскивали его тело». Чудовищное фото станет одним из самых страшных свидетелей жертв нацизма на Нюрнбергском процессе.
И вот эту фотографию среди прочих семейных снимков носил с собой нынешний бандеровец… Что это? Возвращение гитлеровцев в новом обличье? Это день сегодняшний или прошлый — горящие заживо люди в Одессе? Превращенный в город-призрак Славянск, убитые женщины и дети, расстрелянные журналисты, взорванный самолет… Очень страшно и больно. Знаю многих украинцев и дружу с ними. Правда, с некоторых пор говорить с ними даже по телефону не выходит. Будто кто-то специально раздувает огонь. И обжигает этот огонь душу. Отказываюсь понимать, как все это могло произойти с нами. И с ними. В мое время была чудесная детская книжка — «Пятнадцать сестер». В ней 15 республик дружат, работают, мечтают... И, при всех различиях, никогда не пойдут друг на друга войной. Бойню надо как-то останавливать. Мы же люди. По крайней мере, я верю, большинство из нас…
Не могу не высказаться по поводу событий на Украине. Очень прошу хотя бы прочесть мое письмо.
Светлана Тимиргалиева, Москва
Не могу больше уживаться со своими возмущениями и болью. Чего-то не понимаю. Власть Украины уничтожает половину своей нации. А что, вторая половина с этим согласна? Почему не слышно голоса украинцев? Почему они не помогают свои детям, старикам, женщинам, молодежи, чья жизнь рухнула в одночасье не по их вине? А если бы от них отвернулась Россия, кто бы помог людям, которых расстреливает собственный президент? А может быть, «благополучные» регионы Украины не знают о войне в своей стране? Тогда неудивительно, что и в США «нет информации» о военных действиях там! А почему, собственно, нет ее у чиновников, которые обязаны ее иметь? Можно ведь приехать на Украину и увидеть все собственными глазами, а не мямлить ежедневно по ТВ о своем незнании. Да не информации нет, а совести и желания мира... Нашему президенту и МИДу сейчас тяжело. Каждый день молю Бога помочь выстоять нашему президенту.
Я живу на Украине, учитель. Сейчас преподаю математику в днепропетровской школе, но больше двадцати лет работал учителем под Киевом.
Юрий Токарь, Днепропетровск
Над этой Землей удивленное небо:
Внизу разделяют Великую Русь.
Но Вера сильнее и денег, и хлеба,
За эту единую Веру молюсь.
Нельзя вековечные связи разрушить
И наш православный народ разобщить.
Россия спасет заплутавшие души,
А злобной Европе нас не разлучить.
Всегда поднимались из пепла славяне
И вновь возрождали величье страны.
Стояли у края и были на грани,
Немало хлебнули беды и войны.
У Неба попросим единства Святого,
Ведь час испытаний сегодня настал,
И мира попросим все вместе у Бога,
Чтоб ОН никогда бы нас не оставлял.
Моя бабушка погибла на Украине во время войны. Где — никто не знает. Моя мама помнила ее и очень грустила о ней. Эти стихи я написала в память о бабушке.
Ирина Викторовна Сан
Где-то там, под Киевом,
точно я не знаю,
Под обстрелом полегла
Девчонка молодая.
Звали ее Ниною,
Косы русы — до полу.
Говорят, любила лес,
Хаживала тропами,
Рисовала разное —
Перелески-реченьки,
Простенькими красками
Воспевала вечное.
С фронта не пришла она,
спит в земле сырой.
Осталась моя бабушка
вечно молодой...
ЦИФРА
85 писем ежедневно получает наша редакция, и это число растет день ото дня. Примерно половина почты публикуется.
Тепло вспоминается Киев...
Самое яркое воспоминание прошлого лета — как мы ездили с женихом в Киев. Это было потрясающим путешествием! Помню, как мы шли по Андреевскому спуску, а он проводил мне экскурсию, причем все рассказывал сам: подготовился дома и все зачитывал как по книжке, почти наизусть. Ноги в тот вечер гудели страшно — так мы находились по городу. Дивной красоты город. И верить отказываюсь в то, что сейчас там произошло.
Ирина Андреевская
Галушки бабы Галы
Отдыхала я как-то в Днепропетровске, у родственников. И моя двоюродная бабушка Гала научила меня делать вареники. Нет у моих детей блюда любимее. И мне всегда казалось, что когда я их делаю, к нам за стол приходит сказка: помните, как Пацюк вареники и галушки ел? Недавно сделала вареники, а дочка говорит: теперь у нас ужин почти политический... Грустно посмеялись. Хотя было совсем не смешно. Когда же кончится этот ад...
Анна Макарова