Здесь царит гармония
Школа больше похожа на дворец культуры — просторная, со множеством залов и аудиторий, уютной столовой и функциональной библиотекой, где вместе с ребятами могут заниматься и их родители. Екатерина Ремизова, специалист отдела по связям с общественностью, начинает с экскурсии в органный зал.
С первого звука
Худенький десятилетний мальчик легко вскочил на ступеньку крутой лестницы и подошел к органу. Сел на скамейку, на секунду задумался, опустил руки на клавиши. Тонкие пальцы, как легкие бабочки, запорхали по черно-белым рядам, извлекая удивительной красоты мелодию. Зал наполнился густым звуком, который сначала тяжело опустился, потом взлетел к потолку и рассыпался, разбившись вдребезги, как сверкающий елочный шар...
— Это Матвей Милованов, мой ученик, — вернул меня в действительность шепот преподавателя Леонида Вичхайзера. — Он уже лауреат и призер конкурсов.
Электронный орган три года назад подарила мэрия. Ради лучшего звучания был создан специальный концертный зал.
— Я пришел в школу, чтобы заниматься в хоре, — говорит Матвей. — Но мне не понравилось. А потом увидел орган... Мне кажется, что теперь это уже навсегда.
— Занятие музыкой — это всегда своеобразная жертва, — говорит Леонид Вичхайзер. — Дети добровольно лишают себя многих удовольствий. Чем можно объяснить такую жертвенность? Только одним — любовью к музыке.
Стоптанная туфелька
В зале у станка — маленькие балерины. Легкие и воздушные, как июньские одуванчики. Худенькие ноги в пуантах подрагивают от напряжения. Тонкие руки, как крылья лебедей, взмывают над головой.
— Releve! Подъем на полупальцах, — командует Елена Гринкина, преподаватель хореографического отделения. — Саша, держи осанку, как будто у тебя стакан с водой на голове! — в такт музыке продолжает педагог. — Assemble, собрать ноги!..
Все подчинено гармонии, и только одинокая балетная туфелька, забытая какой-то золушкой и терпеливо дожидающаяся хозяйку на крышке рояля, диссонирует с общей воодушевленностью. Стоптанная, с потрескавшейся подошвой, впитавшая, наверное, немало пота, она знает, какой ценой дается танец...
— Хочу достичь идеала, чтобы выступать на сцене, — говорит 11-летняя Дарья Егорьева.
— Но балерин много, а Плисецкая одна, — провоцирую я. — А если не получится стать примой? Девочка удивлена: что значит «не получится»?
На секунду задумывается, поднимает плечики и лукаво улыбается...
— Профессиональный балет выдвигает много условий, — говорит Гринкина. — И здоровье нужно отменное, и желание заниматься сумасшедшее. Балет — это еще и боль, и слезы... Но раз они приходят сюда, значит, любят то, чем занимаются!.. Опять жертва. И снова ради любви.
Пой, Ксюша!
Изба с русской печкой. У стола — стайка девчонок и преподаватель фольклора Мария Кузина.
— Поем русскую песню-игру, под которую в старину девушки гадали на святки, — рассказывает Мария.
Одна из девчонок, Ира Зинеттулина, добавляет:
— Ну интересно же, чем люди тогда жили, во что верили, чем занимались, а песни напрямую об этом рассказывают. Ксюша, спой!
Ксюша — Ксения Люботурова — приосанилась, закрыла глаза и запела. Чистый и сильный голос переводил медленные напевы в речитатив, высокие и звонкие ноты обрывал гулкими грудными низами. Девочка пела о любви. Которая всегда с жертвой. Даже если взаимная.
СПРАВКА
История школы началась в 1966 году с музыкального кружка. Сегодня здесь занимаются 2500 детей, 1600 — на бюджетной основе. Преподают игру на фортепиано, хоровое пение, живопись, дизайн и многие другие дисциплины.
КСТАТИ
Cегодня в Москве работают около 100 подобных школ искусств, где дети могут развивать свои таланты. Школы расположены в разных округах столицы, в том числе и на новых территориях.