Григорий Сергеев руководит обучением координаторов по поиску людей в лесной местности / Фото: ПСО ЛИЗА АЛЕРТ

Волонтеры поискового отряда «Лиза Алерт» отмечают 8 лет со дня основания

Общество
За эти годы по всей стране благодаря стараниям добровольцев были спасены тысячи людей по всей стране.

Руководитель «Лиза Алерт» Григорий Сергеев рассказал корреспонденту «Вечерки», как работают поисковики-добровольцы, с какими проблемами сталкиваются, кто идет искать людей и кого спасать тяжелее всего.

— Когда нужно начинать бить тревогу и объявлять человека в розыск?

— Российская ментальность не предполагает быстроты реакции. Русский человек долго запрягает. И ему даже где-то стыдно обратиться за помощью.

Конкретизировать это «когда» не получится. Все зависит от исходных данных: какого возраста пропавший, при каких обстоятельствах пропал, были ли у него какие физические недостатки или психические отклонения и так далее. В случае, когда речь идет о похищении ребенка в целях сексуального насилия... счет идет на минуты... Через три часа ребенок погибнет. Мы рекомендуем обращаться за помощью сразу, как только вы поняли, что человек пропал.

— Кого сложнее искать?

— Ситуация может быть связана с двумя обстоятельствами: чрезвычайно малым и чрезвычайно большим возрастом. Например, ветеран войны. Ушел в лес в одной рубашке, на улице +12, сентябрь. И понятно, что надо успеть. Надо и все. Или 5-летний ребенок оказался в лесу. И тут никак не остановишь эмоции. И к этому поиску будет принципиально иное отношение. Это не значит, что другие спасательные операции будут проходить спустя рукава. Просто здесь больше эмоций.

— Есть ли сроки давности с момента пропажи?

— Мы их стараемся делать предельно эффективными. Например, для Москвы срок давности пропажи в городе составляет двое суток. А на природе — семь. Летом я и на 9-е сутки предполагаю, что ищу живого.

В городе мы будем вести скорее информационную работу, когда нужно обзвонить все заведения, куда может попасть человек. Например, четыре дня назад в Москве пропал дедушка, который страдает потерей памяти. Бегать в этом дворе и спрашивать, не видели ли вы дедушку, бесполезно, потому что люди не вспомнят, кого видели четыре дня назад. И если информационная работа не дает результата, мы приступаем к физическому поиску. И даже развешиваем ориентировки. Это до сих пор работает.

— Да как же среди сотни объявлений о займах и сдаче жилья можно заметить вашу ориентировку?

— Есть целая методика расклейки объявлений. Например, клеим объявления там, где их нет, потому что оно будет единственным на этой стене. И если другие расклеены ровно и аккуратно, то наше будет наклеено по диагонали, потому что человек взглядом за это зацепится. Как только мы задумываемся, насколько грамотно мы это делаем, то это выливается в реальный показатель: 40 процентов найденных — это бумажные ориентировки.

— Когда нужно заканчивать поиски?

Мы недавно искали бабушку, я был координатором. Это было в Талдомском районе Подмосковья, в заказнике «Журавлиная родина». Бабушка ушла за клюквой. Только пешком волонтеры прочесали территорию под тысячу километров. Мы работали очень долго, несмотря на то что заявка на поиск поступила поздно — на четвертый день. Собрали свидетельства о том, что люди встречали ее в лесу, она просила вывести ее. Но там занимаются коммерческим сбором ягод и просто не могли все бросить и проводить ее. И я понимаю, что я не хочу заканчивать этот поиск. Пока я верю — мы там... Есть другие взаимосвязанные обстоятельства. Вчера вечером, когда стало темнеть, начался дождь из заявок: пропал отец с ребенком в Волоколамском районе, пропал 10-летний ребенок в лесу в Наро-Фоминском районе, пропала группа из пяти человек в Раменском районе, в их числе два ребенка, пропала девушка 28 лет в лесу в Рузском районе.

— Хотите сказать, что волонтеры спасут тех, кого еще можно спасти?

— Не просто спасут, а быстро выведут. Мы не потратим много времени на их поиски... Вот у меня есть лес 10 на 10 километров, в котором 80-летняя бабушка, и лес 3 на 3 километра, и в нем 28-летняя девушка. Я сначала «вытащу» девушку, просто потому что я на нее не потрачу времени. Мы это сделаем быстро, а на бабушке мы можем «застрять».

— Какой путь проделывает заявка о пропаже человека?

— На горячую линию или на сайт приходит заявка. Обычно это краткая информация: потерялась бабушка, возраст и нюансы, например пошла за грибами. Заявку принимают операторы. Всего их сто человек, в смене от 3 до 5 в зависимости от времени суток. От них заявка приходит в информационную группу отряда и начинается ее детальное уточнение: мы говорим с полицией, МЧС, с заявителем, знакомыми и т.д. В этот момент мы принимаем решение, стоит ли нам на этот вызов ехать.

— Кто-то может вам помешать искать человека?

— Косность человеческая нам мешает. Мы в прошлом году встречались с Владимиром Путиным в Петрозаводске, и я ему рассказывал, что люди с мобильными телефонами в лесах умирают, потому что определить точное местоположение невозможно.

Мне президент сказал, что если есть какие-то препятствия, то они будут устранены. Это было в июле 2017 года, сейчас конец октября 2018 года. А люди как умирали в лесах с телефонами, так и умирают. Технически GSM дает информацию, в каком месте примерно находится человек. Не очень точно, но нам хватит, чтобы найти. Мешает лишь проблема административного характера. Чтобы узнать, где находится пропавший человек, оперативный сотрудник полиции пойдет к начальнику отделения, завизирует бумагу, потом пойдет в суд, там поставит еще одну печать и пойдет в структуру, где непосредственно могут определить местоположение человека.

Через 10 дней полиция получит эту информацию. Спасти жизнь такими темпами нельзя. Полицейские, понимая, сколько у них будет проблем с получением этой информации, просто не станут этим заниматься. Добровольцы здесь будут в разы эффективнее всех служб, поскольку у них совершенно другая мотивация.

— А какая у них мотивация?

— Кто-то пришел в отряд потому, что здесь девчонки красивые, а какой-нибудь молодой человек хочет друзьям рассказать, как он прошлую ночь лес прочесывал в поисках человека, потому что это равняет его с супергероями...

Человек изо дня в день ходит на работу, а смысл в чем? Копить сбережения? А кроме материального что еще? А вот оно — право на жизнь! И вообще мы живем в какойто Спарте. У нас отличная, прекрасная страна — пока ты сильный, здоровый и быстрый. Но как только в этой стране появляется проблема, страна становится неприветливой. А пропавшие не должны оставаться покинутыми. Вот приедут спасатели из трех человек, а у них целый район, где происходят аварии, пожары и прочие вещи. И если зайдут глубоко в лес, пока ищут этого человека, то где-то там в пожаре может погибнуть еще больше людей. Армию привлекают искать от случая к случаю. Это одна проблема. Другая — квалификация. Я очень люблю все службы, но нам периодически приходится искать сотрудника каждой из них, потому что их просто не учат работать в природной среде.

— По какому алгоритму идет поиск?

— Вот сейчас формируется выезд в Сергиево-Посадский район. Там пропал грибник, 62 года. Известно, где зашел. Мы прозвонили заявку, поговорили со службами района, поговорили с супругой пропавшего. Отряд поделен на разные службы, у всех своя специализация.

Один занялся оборудованием, другой — картой поиска, выбирает лучшую по качеству и накладывает нашу сетку, по которой мы будем работать, дальше информационный координатор поиска вывешивает тему на форуме «Лиза Алерт», затем начинается sms-рассылка людям, которые на нее подписались.

Далее добровольцы пишут, кто, как и откуда они едут. Объявляется точка сбора. Координатор ставит задачу. Картограф заливает в навигаторы карты, регистратор записывает тех, кто приехал, выдает фонари, рации, навигаторы...

— К поиску допускаются только обученные люди?

— Сама схема, которую мы придумали, предполагает, что те местные жители, которые захотели помочь, немедленно привлекаются. Очень много неравнодушных. В прошлом году в лесу пропал ребенок. В поисках участвовали 2 тысячи человек! Понятно, что те, кто обучен, ушли первыми и «закончились» еще на половине этого пути. Так вот наши люди могли буквально за 10 минут научить человека, который не отличает компас от наручных часов, уверенно ориентироваться в лесу и, больше того, выполнить свою функцию. А ребенка мы нашли.

— Какова география поиска?

— Вся страна — до Анадыря и от севера до юга, до Дагестана и Чечни.

— Вы ведете статистику?

— В прошлом году у нас было 9406 заявок. Я предполагаю, что это процентов десять от общего числа пропавших по стране. В этом году эта цифра уже достигла 11 тысяч. Но эти данные не говорят, что количество пропавших увеличивается, вовсе нет. Дело в том, что чем мы больше об этом говорим, тем больше у нас будет заявок. Бывают случаи, когда кто-то увидел на улице человека, ему плохо, вызвал скорую, человека увезли. Но никто больше об этом не узнает.

В Москве есть Бюро регистрации несчастных случаев, через него проходит информация, но почему-то не вся и не сразу. Сейчас, кстати, качество их работы выросло.

— Так сколько всего найдено?

Давайте так: мы сегодня получаем заявку, что сегодня же человек пропал в лесу. В первый день спасенных у нас будет больше 95 процентов, на третий день — 50. Стремимся тянуть к 80 процентам живых.

Мы свою работу выполняем, но это зависит от того, насколько мы договоримся в пыльных кабинетах о скорости передачи информации. Например, в Москве мы уже год не получаем информацию от службы «112». Потому что добровольцам — по закону! — нельзя передавать персональные данные, если жизнь этого лица под угрозой.

— Животных используете?

— Конечно. В этом году у нас был пропавший в лесу ветеран, которого мы кричали по отчеству Родионыч. Две ночи он провел в лесу. Его нашла собака. Сейчас его уже выписали из больницы.

— Вот вы спасли человека, что дальше?

Дальше нужно действовать быстро. Уговорить команду скорой зайти в лес к пострадавшему почти невозможно. Поэтому мы грузим в носилки человека и ногами вперед, чтобы не ударить его головой ни об какую елку, с максимально возможной скоростью выносим из леса. Где путем непростых переговоров уже стоит машина скорой. Вот как было с этим Родионычем...Хорошо, что у нас был вездеход «Шерп», когда мы обнаружили ветерана. Мы погрузили дедушку, выкатили к деревне, а скорой еще нет, она стоит в пробке. Его нужно было срочно госпитализировать. Положили его в микроавтобус, а рядом с водителем сидел человек, который в мегафон кричал стоящим в пробке водителям, чтобы нас пропустили. И вы не поверите, они все сместились на обочину. Врач в реанимации сказал, что счет шел на минуты.

— Что нужно знать потерявшему в лесу человеку.

— Если человек заблудился, то мы будем очень надеяться, что у него с собой заряженный мобильный телефон, вода, он в одежде теплее, чем та, в которой он выходил, у него есть медикаменты, спички, зажигалка, и все это в герметичном пакете. И никакого камуфляжа, человек должен быть ярко одет. Человек обязательно предупредил кого-то, куда он пошел, каким маршрутом. В идеале у него с собой есть компас, и он умеет им пользоваться.

— Но в телефоне тоже есть компас?

— А вы проведите эксперимент и положите несколько телефонов с компасом в одно место и посмотрите, что они покажут... И не пользуйтесь знаниями, которыми нас пичкали в школе. Типа мох растет на севере, а муравейники с южной стороны не такие, как с северной.

Мох не ходил в советскую школу и не знает, что ему надо расти на севере. Идите по линейному ориентиру: дорога, линия электропередач, газопровод, просека, овраг, речка, ручей. Можно сойти с тропинки, если вам встретилась дорога лучшего качества. Нельзя сходить с ориентиров в сторону звуков, например уйти на звук поезда. Потому что звук движущего поезда можно услышать на расстоянии 10 километров. Это вещь коварная.

— Как аналогичные службы работают на Западе. Есть ли принципиальные различия?

— Главное, что в абсолютном большинстве стран мира спасение людей — это работа добровольцев. Другой вопрос, что там много поддержки. Вот если к нам на поиски прилетает вертолет, то это техника добровольца. Иностранный опыт говорит о том, что бизнес и государство очень быстро включаются в обеспечение волонтеров. В США на все пожары выезжают добровольцы. Вот к этому нам надо стремиться.

СПРАВКА

Идея создания объединения по поиску пропавших детей «Лиза Алерт» пришла осенью 2010  года после поисков Саши, ребенка, заблудившегося в лесу под Черноголовкой, и 5-летней Лизы Фомкиной, которая вместе с тетей заблудилась в лесу недалеко от Орехово-Зуева. Их спасти тогда не удалось. Организация названа в честь погибшей Лизы Фомкиной. Вторая часть названия alert — в переводе с английского означает «сигнал тревоги». Прототипом названия объединения стала международная система оповещения АМБЕР Алерт (она оповещает о похищении детей в нескольких странах).

КСТАТИ

— Горячая линия в случае пропажи человека (800) 700-54-52

— ПСО «Лиза Алерт» не принимает денежную помощь, не имеет расчетных счетов и виртуальных кошельков. Вы можете помочь добровольцам, передав в дар необходимое для поисков оборудование. Список можно посмотреть на сайте lizaalert.org

amp-next-page separator