Шпион по собственному желанию

22 июня 1989 года элитный подмосковный поселок на Рублево-Успенском шоссе был взбудоражен страшным происшествием. По окрестным дачам прошел слух о том, что при странных обстоятельствах погиб недавно поселившийся здесь американец, которого все звали Мишей. Парень этот явно был непростой, иначе с чего бы это ему дали дом там, где жили исключительно министры, маршалы и секретные академики.

К вечеру на тихой улочке под кронами сосен можно было насчитать с десяток черных машин со спецномерами и даже один правительственный «членовоз» вообще без номеров. Поговаривали, что на нем приехал сам глава КГБ Владимир Крючков.

Еще спустя несколько дней на привилегированном Новокунцевском кладбище столицы, которое все именовали «филиалом Новодевичьего», появилась свежая могила с табличкой «Михаил Евгеньевич Орлов» и фотографией бородатого молодого человека в форме майора госбезопасности.

Майором с Рублевки, которого хоронили с генеральскими почестями, был Гленн Майкл Соутер, недавний моряк 6-го американского флота, бывший агент советской разведки, а в последнее время – офицер Первого главного управления КГБ СССР.

Скорее всего, это был последний агент, работавший на Москву по чисто идейным соображениям.

***

Вообще-то, этот парень оставил после себя множество загадок, ответы на которые неизвестны и до сих пор. Некоторые аналитики заокеанской контрразведки и теперь считают, что он был нелегалом КГБ, искусно вмонтированным в американскую жизнь. Ловцы шпионов с Лубянки – эти, наоборот, — не исключают, что он мог быть двойным агентом и в таком случае долго водил нас за нос. Серьезные историки разведки называют его жертвой великого противостояния времен «холодной войны».

Американские авторы в поисках ответа на вопрос, отчего Соутер переметнулся к противнику, перерыли всю его жизнь, начиная чуть ли не с младенчества. Они обнаружили, что однажды он украл книгу из школьной библиотеки (вот они где – корни предательства!), а, будучи подростком, был уличен в мастурбации (ну, теперь-то, мы надеемся, вам все ясно?). Однако у биографов концы с концами явно не сходятся. Потому что, поступив служить на военный флот, этот парень скоро получил благодарность от командующего и медаль «За выдающиеся заслуги». Будучи по званию младшим офицером, а по должности фотографом на авианосцах, он имел доступ к самым секретным документам и пользовался полным доверием со стороны своих командиров. И он никогда не помышлял ни о каком предательстве.

Аналитики из ФБР, в чьи головы пришла мысль считать Соутера советским нелегалом, с детских лет заброшенным за океан, ссылаются на его преподавателей, которые говорят, что «русский являлся его родным языком». Он действительно изучал русский, но только потому, что был заворожен идеями социального равенства, запоем читал работы Троцкого и Ленина, а от стихов Маяковского приходил в экстаз. Ну, какой же советский нелегал стал бы так опрометчиво вести себя в чужой и враждебной среде?

Отчего же настоящий американец, истинный янки, образцовый моряк и патриот переметнулся к врагу? В свое время я имел возможность поговорить на эту тему с теми людьми, которые занимались вербовкой Соутера, а впоследствии «вели» его уже в Москве.

***

Весной 1978-го года моряк познакомился на острове Капри с обольстительной шатенкой по имени Патриция Ди Пальма. 19-летняя итальянка – фигура фотомодели, яркие зеленые глаза, южный темперамент — охотно откликнулась на ухаживания Соутера, хотя объясняться им приходилось в основном жестами. Через месяц, когда американец предложил перевести их отношения в плоскость брака, истинная католичка вначале надула губки, но редут вскоре пал, и они обвенчались. Рождение сына в сентябре 81-го Соутер снимал фотокамерой, причем один из снимков той серии даже получил награду на конкурсе.

Возможно, это была та самая камера, которую он использовал для съемки абсолютно секретных документов 6-го американского флота, чтобы затем передать пленки русским. Да, к тому времени моряк уже год вел двойную жизнь.

Однажды, поссорившись с женой и впав в депрессию, Гленн Майкл Соутер решил, что пора круто поменять свою жизнь. Есть только одно место на земле, где человек может ощущать себя счастливым. Это Советский Союз. Страна социальной справедливости, тотального добра и настоящего оптимизма. И моряк направился прямиком в советское посольство.

Хорошо, что это случилось в Риме, а не в Вашингтоне или Лондоне. Раздолбаи из итальянской контрразведки элементарно прошляпили эпизод входа американского служивого в совпосольство – это был первый случай из целой череды невероятных везений, сопутствовавших Соутеру.

Войдя внутрь, он обратился к дежурному дипломату: «Хочу стать вашим гражданином». Дежурный, имевший на такой случай соответствующие инструкции, гостеприимным жестом пригласил гостя внутрь: «Мы приветствуем ваше решение. Сейчас я вызову нужное лицо». Вниз спустился сам резидент внешней разведки генерал-майор Борис Соломатин. И это тоже можно было считать удачей, потому что в отличие от многих своих коллег Соломатин не боялся рисковать и однажды ровно в такой же ситуации уже вытянул козырную карту, когда, будучи резидентом в США, вот так же сразу обласкал заглянувшего в посольство «на огонек» флотского шифровальщика Джона Уокера, который впоследствии создал целую агентурную сеть советской разведки в Штатах. Конечно, риск был – и тогда и сейчас, — ведь в той игре, которую вели друг против друга спецслужбы, «подставы» не исключались, однако генерал полагался на интуицию. И она его снова не подвела. Задав американцу несколько вопросов, он сразу понял, какая удача им выпала.

«Конечно, мы разделяем ваше желание жить в стране социализма, ответил он Соутеру. – Но наше гражданство просто так не дается. Его надо заслужить. Представьте, что я приду в ваше посольство и попрошу американский паспорт – мне его разве дадут тотчас?»

Соутер согласился: не дадут. «Но что я должен сделать? Я маленький человек, у меня очень ограниченные возможности». Генерал улыбнулся: «Мы вместе подумаем над этим».

После беседы оперативники резидентуры скрытно вывезли американского моряка с территории посольства и высадили его на одной из римских улиц, предварительно условившись об условиях новой встречи. В следующий раз за обедом в ресторане резидент показал Соутеру советский паспорт на его имя. Показал, правда, издалека, пояснив, что пока паспорт побудет у него.

Новому агенту присвоили оперативный псевдоним Уго.

Алексей Н., который в те годы официально числился сотрудником одной из наших внешнеторговых организаций в Риме, а на самом деле был офицером разведки, рассказал мне:

— Сначала для связи с Уго выделили работника, имевшего дипломатическое прикрытие, но там что-то не заладилось. Может быть, сотрудник повел себя с агентом слишком формально, однако между ними не сложились личные отношения. Через три месяца меня вызвал резидент: «Будешь работать с Уго». Это было, прямо скажем, нестандартное решение. А вдруг американец – подстава? Проглотим мы наживку, а они подсекут. Дипломата просто вышлют из страны и все дела, а мне, не имевшему дипломатического прикрытия, в такой ситуации грозила тюрьма.

Соутер служил в 80 километрах от Рима на военно-морской базе Гаэта. А встречались мы с ним либо в Риме, либо на полпути. Обычно это происходило в заранее подобранном ресторане, куда он был обязан явиться по определенному маршруту: на всем пути его контролировали я или другие наши сотрудники. Убедившись, что все чисто, я входил за ним в ресторан. Такие встречи обычно происходили раз в месяц. Иногда наши свидания носили и более продолжительный характер – день или даже два. Тогда мы обучали американца шифровальному делу, навыкам конспирации, работе с радиоприемником.

Продолжительные встречи были необходимы еще и для того, чтобы в ходе многочасовых бесед выяснить реальные разведывательные возможности источника, его доступ к интересующим нас документам. Как он может взять их без угрозы для себя? Где что лежит? Как организована охрана? Все это детальным образом обсуждалось. Он не выносил секретные материалы с корабля, а только фотографировал их, для этого мы изготовили специальный фотоаппарат на базе «Олимпуса» и объективы с очень коротким фокусным расстоянием. Не помню, чтобы он хоть раз принес бракованные пленки, все-таки это был настоящий профессионал.

*** 

Человек, который ведет двойную жизнь, неизбежно обрекает себя на проблемы, которые копятся, как снежный ком.

Авианосцы «Нимиц», «Олбани», «Пьюджет саунд» — на них проходил службу наш герой — по самую ватерлинию были наполнены секретными сведениями. Кураторы из резидентуры не успевали проявлять и обрабатывать пленки, приносимые Соутером. В той информации временами попадались настоящие бриллианты, как, например, «Единый комплексный план применения ядерного оружия». Агент работал не за деньги, просто он был добросовестным человеком и, поверив своим новым друзьям, искренне старался помочь им. Ради будущей светлой жизни на родине победившего социализма.

Мучили ли его угрызения совести? Неизвестно. Но американские авторы утверждают, что в ту пору он начал крупно закладывать за воротник. А тут еще Патриция стала что-то подозревать. Однажды ночью она застала его у радиоприемника: Соутер сосредоточенно вслушивался в монотонный голос, диктующий группы цифр. В другой раз ей показались странными эти объективы для фотокамеры – на них не было стандартной западной маркировки.

— А вы замечали у него признаки страха или волнения? — спросил я Алексея Н.

— Да, это случалось. Однажды он явился очень взволнованным и сказал, что жена случайно обнаружила пленки, которые он приготовил для передачи мне. Эти пленки он, кажется, хранил в зонтике. Патриция, решив, что он занимается порнографической съемкой, устроила скандал. И как отреагировал на это Соутер? Он не нашел ничего лучше, чем признаться в том, что работает на Москву. Конечно, узнав об этом, мы были сильно огорчены. Сначала подумывали о том, чтобы привлечь к сотрудничеству и саму Патрицию, но потом от этой идеи отказались: уж слишком взбаламошенной была итальянка. Посоветовали Майклу больше не поднимать эту тему. Мол, просто сболтнул, не подумав, и все.

— Возвращался ли Соутер к вопросу о предоставлении ему советского гражданства?

— Да, периодически он затевал разговор о переезде в СССР, но я ему каждый раз отвечал: подожди еще немного, вот-вот твоя просьба будет удовлетворена. Когда его контракт на флоте закончился, он опять за свое: теперь, мол, пора в Москву. К тому времени его брак с Патрицией уже фактически распался. Но мы сумели его убедить в том, что сейчас лучше вернуться в Штаты, закончить университет и поступить на флот офицером.

Похоже, Алексей Н. и ныне не хочет (или не может?) раскрывать всех карт. Какие аргументы могли заставить любителя поэзии Маяковского вернуться в ненавистные Штаты, если он к тому времени уже сжег за собой все мосты? И ведь не просто в университет он поступил, а еще и на работу устроился. И вы знаете куда? В Фикерлант – сверхсекретный разведцентр ВМС США. 

Нет, не зря ели свой хлеб наши ребята из римской резидентуры во главе с легендарным генералом Соломатиным.

***

31 декабря 1982 года зеленоглазая итальянка, покинутая своим американцем, явилась на вечеринку, устроенную в Гаэте для морских офицеров. Незадолго до полуночи ее познакомили с одним парнем, который представился агентом службы расследований военно-морского флота США. В разгоряченной алкоголем голове Патриции тут же родился план мести неверному супругу. Она затащила агента в ванную комнату и сказала ему, что Соутер работает на русских. Однако контрразведчику показалось, что темпераментная шатенка просто пытается его совратить. Боясь, что собственная супруга застукает их в ванной, он ловко увернулся от дальнейшего разговора, пообещал позвонить Патриции через пару дней и с явным облегчением выскользнул за дверь. Когда после новогодних праздников агент доложил об инциденте недавнему командиру Соутера лейтенанту Смолвуду, тот отмахнулся: «Да она явно сумасшедшая, эта Ди Пальма. Просто мстит мужику, вот и все».

Сам наш герой тем временем завел себе в Норфолке новую подружку, приступил к занятиям в университете и продолжал совершенствоваться в русском языке. Только через три года над его головой стали сгущаться тучи: это случилось после того, как в Норфолке был разоблачен другой агент КГБ тот самый шифровальщик американского флота Джон Уокер, тоже давным-давно завербованный Соломатиным. Контрразведка всполошилась: Уокер работал на Советы много лет и даже развернул под носом у ФБР целую шпионскую сеть. В начавшейся кампании по зачистке флота от вражеских «кротов» всплыл полупьяный разговор на новогодней вечеринке. Делу дали ход.

Но – слава американской бюрократии! – фэбээровцы раскачивались целых восемь месяцев, прежде чем решились пригласить Соутера пройти повторную проверку на «детекторе лжи». Заподозрив неладное, моряк купил билет на самолет до Рима и обратно. Обратно – это лишь для прикрытия. Он понял, что настал, наконец, тот миг, когда он увидит страну своей мечты.

— Прилетев в Рим, он выставил графический сигнал, означающий опасность, — рассказывает Алексей Н. – Это был июнь 1986-го года, я уже работал в Москве. Сигнал должны были «снять» мои коллеги. Но ситуация стала развиваться нештатно. Ответственный за этот участок сотрудник уехал в отпуск, и сигнал агента не был «снят». Испуганный Соутер, не дождавшись реакции на свое «послание», позвонил прямо в наше посольство и попросил к телефону Алексея, то есть меня. «Какой Алексей вам нужен? Назовите фамилию», — уточнил дежурный. Но откуда американцу было знать мою фамилию? «Тот самый, у которого машина «Альфа-Ромео», — нашелся он. Хорошо, что дежурный попался с головой. Он правильно сориентировался и тут же соединил Соутера с нашим оперработником. Все дальнейшее было делом техники: рандеву на условленном месте в Риме, вывод агента по тайным каналам в Чехословакию. В Праге я его уже ждал. Встреча получилась очень теплой. Несколько дней мы там пробыли, он как бы акклиматизировался, привыкал к новой жизни. И – в Москву.

*** 

А как раз тогда нашу разведку – и ПГУ, и ГРУ – сотрясали скандалы, связанные с разоблачением предателей, в разное время завербованных противником. Военный трибунал едва ли не каждый месяц штамповал одинаковые приговоры: высшая мера. Словно в назидание, молодых сотрудников водили на эти закрытые процессы: смотрите, что бывает с теми, кто польстился на фунты и доллары.

Так что появление у нас «идейного» американца Гленна Майкла Соутера было как нельзя кстати. Его провал решили превратить в крупную победу. Флотскому фотографу, чье звание равнялось примерно нашему мичман или прапорщик, немедля присвоили майора. Наивный парень очень гордился этим: майор КГБ – да, ему казалось, что в 30 лет он взлетел очень высоко. Сам шеф госбезопасности Крючков взял перебежчика под свою опеку: высмотрел для него участок в престижном месте ближнего Подмосковья, лично отобрал проект особняка, лично курировал его строительство. В Москве ему предложили на выбор несколько элитных квартир, он выбрал ту, что была в знаменитом «доме на набережной».

Его устроили на работу в Краснознаменный институт (разведшколу) специалистом-консультантом по США, там он присмотрел преподавательницу по имени Лена, и скоро они создали семью.

Никто толком так и не знает, отчего этот обласканный Лубянкой человек решил неожиданно свести счеты с жизнью. Можно, конечно, считать, что бывшие соотечественники таким образом отомстили ему за измену. У ФБР, действительно, длинные руки. А может, случилось что-то в семье… Или он разочаровался в социализме... Время ведь было мутное, непростое. Как бы там ни было, а 22 июня, оставшись на даче один (жена с ребенком уехали в город), он написал предсмертные письма («я ни о чем не жалею…прошу похоронить меня в форме офицера КГБ»), пошел в гараж, аккуратно заткнул там все вентиляционные отверстия (типичный американец, он все делал на совесть), положил на заднее сиденье подушку, включил стереосистему (умирать, так с музыкой), завел мотор…

ДОСЬЕ

Борис Соломатин (1924-2005гг.) генерал-майор, резидент Первого главного управления КГБ СССР в Дели, Вашингтоне, Нью-Йорке, Риме. Заместитель начальника разведки. Юрий Андропов считал его самым успешным офицером, работавшим «в поле» и называл «классиком разведки».

В активе Соломатина целый ряд удачных вербовок американцев, имевших доступ к стратегическим секретам. Шифровальщик военно-морского флота Джон Уокер и привлеченные им к сотрудничеству члены семьи работали на советскую разведку 17 лет.

***

Шестой американский флот в годы «холодной войны» представлял собой одну из самых грозных ударных группировок, нацеленных на СССР. В его составе находились авианосцы, атомные субмарины, тяжелые крейсера с ядерным оружием на борту, а также корабли, предназначенные для высадки морской пехоты.

***

Поступив служить на американский военный флот, Гленн Майкл Соутер весьма скоро получил не только благодарность от командующего, но и медаль «За выдающиеся заслуги». Будучи по званию младшим офицером, а по должности фотографом на авианосцах, он имел доступ к самым секретным документам.

***

ВЕСНОЙ 1978 ГОДА моряк познакомился на острове Капри с обольстительной шатенкой по имени Патриция Ди Пальма. 

***

Однажды, впав в депрессию, Соутер решил, что пора круто поменять свою жизнь. Есть только одно место на земле, где человек может ощущать себя счастливым, — Советский Союз. И моряк направился в советское посольство. Вниз спустился сам резидент внешней разведки генерал-майор Борис Соломатин: «Но наше гражданство просто так не дается. Его надо заслужить».

***

31 ДЕКАБРЯ 1982 ГОДА покинутая американцем итальянка явилась на вечеринку для морских офицеров. Там ее познакомили с парнем, который представился агентом службы расследований ВМФ США. Она затащила агента в ванную и сказала, что Соутер работает на русских. Соутера пригласили пройти повторную проверку на «детекторе лжи».

***

Авианосцы «Нимиц», «Олбани», «Пьюджет саунд» — на них проходил службу наш герой — по самую ватерлинию были наполнены секретными сведениями. Кураторы из резидентуры не успевали проявлять и обрабатывать пленки, приносимые Соутером.

***

Жена случайно обнаружила пленки, которые он приготовил для передачи. Патриция, решив, что он занимается порносъемкой, устроила скандал. И как отреагировал на это Соутер? Он признался в том, что работает на Москву.

***

Заподозрив неладное, моряк купил билет на самолет до Рима и обратно. Его провал наши превратили в крупную победу. Флотскому фотографу, чье звание равнялось примерно нашему мичману, присвоили звание майора. Соутер очень гордился этим. Ему казалось, что в 30 лет он взлетел очень высоко.

***

22 ИЮНЯ 1989 ГОДА он написал предсмертные письма («Я ни о чем не жалею… прошу похоронить меня в форме офицера КГБ»), пошел в гараж, включил стереосистему (умирать, так с музыкой), завел мотор… Никто толком не знает, отчего этот обласканный Лубянкой человек решил неожиданно свести счеты с жизнью. Можно, конечно, считать, что бывшие соотечественники таким образом отомстили ему за измену. А может, случилось что-то в семье… Или он разочаровался в социализме...