Переодевание на скорость и платья вместо гантелей

Юная — и в прямом, и в театральном смысле (в Пушкинском работает третий сезон) — Ксения Чуйко гладит рубашку и извиняется: говорить придется в процессе, а то подготовиться к спектаклю не успеет.

— Нашу работу часто путают с работой пошивочного цеха, — рассказывает Ксения. — В некоторых театрах цеха действительно объединены, в Большом например.

А у нас это все-таки две истории. Костюмерный занимается подготовкой костюма, уборкой его после спектакля и самим проведением спектакля. Проведение спектакля — это и есть быстрые переодевания.

— Ну, они не всегда быстрые, — улыбается Ксения. — Бывает, нужно платок Аленушке накинуть, как в «Аленьком цветочке», а бывает, нужно переодеть сразу много артистов и работать параллельно с гримером. И вот это всегда адреналин, когда мы колдуем над артистом в четыре, шесть, а иногда и восемь рук. Каждый четко понимает, что и в какой момент он делает. А секрет здесь простой — работать быстро, но без суеты.

Работают костюмеры иногда парой, а иногда — и целым цехом, если в спектакле много переодеваний. К утренним спектаклям на работу приходится приезжать и к восьми, и к семи — за час до начала костюмы должны быть готовы.

— Стираем и сушим все параллельно, — рассказывает Ксения. — У нас есть сушильный шкаф, есть отпариватели — раньше были бытовые, но они очень быстро выходили из строя, не выдерживали нагрузок. Профессиональный — и тот через какое-то время сломался, но наша ремонтная бригада нас выручает.

Заходим в одну из комнат: бесконечные стеллажи с рядами коробок, на некоторых с удивлением замечаю надпись «ВМ».

— «ВМ» — это спектакль «Великая магия», — улыбается Ксения. — Все хранится отдельно: есть мужская, есть женская стороны, костюмеры тоже делятся, хоть и условно. А вообще костюмерный цех где-то посередине между гримерным и реквизиторским. Мы работаем и с предметами, и, главное, с артистами, с которыми у нас полное доверие .

Уже в другой комнате смотрим на плотные ряды вешалок: «Женитьба Фигаро», «Много шума из ничего», «Великая магия», «Таланты и покойники»... И все это носят хрупкие женщины?

— Я легко поднимаю гантелю 10 кг, — улыбается Ксюша.

Учат на костюмеров в театрально-художественных колледжах, есть разделение на костюмеров кино и театра. Но дорог к профессии много.

— Я сейчас защищаю диплом по прикладной филологии в РГГУ, — признается наша героиня. — В театре у нас есть сотрудники с образованием швеи, портного, художника-модельера. В училищах учат создавать одежду и ухаживать за ней, но не учат переодеваниям, многое студенты узнают на практике.

БУТАФОРИЯ: ОТ СТАТУИ ДО МУХОМОРОВ 

Превратить кусок поролона в помидор, а из пенопласта и папье-маше соорудить статую — в бутафорском цехе и не то могут. Корреспонденты «ВМ» отвлекли бутафора Ирину Петросянц от изготовления посуды из... крафта. Такое оригинальное решение предложил художник для спектакля-мюзикла по Питеру Экстрому «Рождество О. Генри», который готовят к постановке в филиале театра.

— Художник хочет, чтобы все было крафтовое, — рассказывает Ирина. — Часы, посуда, сковородка...

Ирина показывает стопку эскизов. Выглядит внушительно, учитывая, что на одном листе — не один предмет.

— Я прихожу к художнику, получаю кипу эскизов (пачка бумаг, что мы видели, — на один спектакль. — «ВМ»). — Дальше смотрю, что проходит по части бутафории, а что-то, например, будут искать снабженцы. Тем более что спектаклей много, все мы сделать не успеваем, а купить можно многое.

В мастерской у бутафора чего только нет: разнокалиберные кисти, ткани, скульптуры и даже паяльник. Но кажется, что главные инструменты для работы — находчивость и меткий глаз. Например, грибы и фрукты изготавливать долго и трудно.

Но можно чуть-чуть поколдовать: покрыть мухомор лаком — и он тут же становится «съедобным» маринованным грибом. Или бюст изваять не из глины, а из кусочков пенопласта и тряпок. Выглядит так же, отличается разве что по весу.

— Когда вижу эскизы, думаю не только о габаритах предмета, но и о том, как он должен работать на сцене, — рассказывает Ирина. — Вот, например, кувшин будет стоять на наклонной поверхности, поэтому сейчас я его сделала под углом. А на сцене будет казаться, что он прямо стоит.

Бутафоры умеют и паять, и бижутерию ремонтировать, и мастерить, знают живопись и скульптуру. А учат профессии бутафора в театрально-художественных училищах и колледжах.

ДЕКОРАЦИИ ДОЛЖНЫ СЛУЖИТЬ ДОЛГО 

Изготовление декораций — работа для настоящих мужчин. Тут не до сантиментов — все должно работать и служить долго.

— Мы варим, гнем, парим, — говорит Николай Янютин, сварщик на производстве объемных декораций.

В театре Николай 14 лет — сначала работал в Театре им. Гоголя, сейчас — в Театре им. Пушкина. Но суть его работы от смены места не меняется:

— Дело сварщика — варить металл, — говорит он. — В театре все то же самое. Процесс создания декорации выглядит так: сценограф приходит с чертежами к заведующему постановочной частью и заведующему цехами, и начинается диалог:

— Я начинаю борьбу, — улыбается заведующий Борис Пигулевский. — Обычно прошу снизить амбиции. Художники часто хотят немного больше, чем можно сделать, не думая о том, что все декорации еще нужно эксплуатировать. В театре все делается не на один раз, это не кино, здесь нужно, чтобы все жило долго.

Борис Григорьевич заведовать цехами стал по воле случая: когда-то был актером (в чем признался не сразу), но в 80-е актеры получали гораздо меньше.

— В этой профессии главное — практика. Можно быть монтировщиком, бутафором, кем угодно. В Школе-студии МХАТ учат на художников-технологов, еще есть театрально-художественные училища. А понимать, конечно, надо работу всех цехов.

Кроме того, разбираться нужно еще и в психологии:

— Самое сложное в работе — уметь договариваться с людьми. После трудностей уже не бывает, — улыбается Борис Пигулевский. — Например, художник часто не может договориться с режиссером, и тут мы должны им помочь. Иногда в процессе диалога приходится возвращать с небес на землю слишком вдохновленных творцов.

— Есть, например, миллион, а художник хочет декорацию на десять, — вздыхает зав цехами. — И наша задача — найти компромисс. А потом уже — поддерживать декорации в надлежащем состоянии.

КСТАТИ

Декорации вполне могут пережить спектакль и потом стать основой для других декораций.

ТЕАТРАЛЬНЫЙ ГРИМЕР: ХУДОЖНИК-ПОРТРЕТИСТ И ВОЛШЕБНИК В ОДНОМ ЛИЦЕ

Взмах кисточкой — и юная девушка становится старушкой, простушка — красавицей, а у героя вдруг отрастают усы или кровь идет носом.

— Как? — гадают зрители.

Секрет магии превращений знают гримеры, театральные волшебники, у которых в место волшебной палочки — туши, палитры с тенями и помадами, кисточки, парики, накладные усы и бороды...

Портрет роли

— Чтобы быть гримером, нужно обязательно быть художником, — рассказывает Татьяна Попова, заведующая гримерным отделением. — Гримеры должны знать особенности строения лица и быть портретистами.

Неожиданная новость: это на Западе гримом, прической и прикреплением шляпок заведуют разные люди. У нас творят мастера-универсалы: не только грим наложат, но и волосы уложат, и шляпку прикрепят, и усы с бородой нарастят.

— Наша задача — помочь актеру измениться настолько, чтобы он мог максимально соответствовать своему образу, — объясняет Татьяна Попова. — Бывает, к поклонам мы разгримировываем актеров — и зрители ахают, удивляясь, какому перевоплощению они только что были свидетелями.

— Да и самим актерам грим помогает настроиться на нужный лад, войти в образ. Например, в спектакле «Великая магия» герои после сцены на пляже выходят в вечерних туалетах. И это уже совсем другое настроение.

Разгримировываться специалисты помогают актерам не только к поклонам: иногда грим бывает настолько сложным, что снять его под силу только специалисту.

И дело — на липучке

В кабинете гримеров — множество манекенов, есть мужские и женские модели. Неужели гримеры на них отрабатывают скоростное наложение грима? — Вовсе нет, — улыбается Татьяна Попова. — Это для того, чтобы прикреплять парики или усы и бороды. Раньше все примеряли на чурбанах — понять, пойдет ли прическа к человеческому лицу, было практически невозможно. С появлением манекенов стало проще. Приходится гримерам заниматься и практическим изобретательством.

— Парики фиксировали шпильками, — рассказывает Татьяна Попова. — И мне пришло в голову, что было бы удобнее сделать парики на липучках: волосы прячутся под специальную шапочку, сверху крепится парик на двойной липучке — и актер может хоть на голове ходить, не думая о том, что рискует лишиться шевелюры.

Точно так же стали поступать и со шляпками: быстро и надежно — самое то, особенно когда спектакль в разгаре.

— Недавно думали, как сделать так, чтобы сымитировать носовое кровотечение, — рассказывает Татьяна Попова. — И придумали: актер прикладывает носовой платочек — и тут же зрители видят, что он пытается справиться с кровью.

Работают гримеры по очереди, а по спектаклям, которых давно не было, даже скучают.

— Во время выпуска, когда отрабатываем все детали постановки, бывает, что уже надоедает делать одно и то же, — признается Татьяна Попова. — А вот когда спектакль становится частью репертуара и идет редко, даже начинаем по нему скучать и ждать его.

КРЮЧОЧЕК ИЛИ ПУГОВИЦА - ДЛЯ СЦЕНИЧЕСКОГО КОСТЮМА ПОЧТИ ГАМЛЕТОВСКИЙ ВОПРОС 

Костюм Фигаро, платье Маргариты Готье, наряд Шен Те и Шуи Та — кажется, что для мастеров пошивочного цеха нет ничего невозможного. Как же создаются костюмы для спектакля? — Приходит художник по костюмам, приносит эскизы, — рассказывает Екатерина Трумекальн, заведующая пошивочным цехом. — Мы выясняем не только подробности кроя вещи, но и пытаемся понять, какой персонаж будет ее носить, будут ли у него какието трюки, нужно ли его быстро переодевать. Ткань выбирает художник, затем мы ее покупаем, потом костюм кроится, шьется, примеряется, снова доделывается.

Чтобы работать в пошивочном цехе, нужно выучиться на портного. Но в училищах, где учат на костюмеров, учат и шить. Могут владеть премудростями кройки и шитья технологи пошивочного производства, художники-технологи. Кстати, разница между портным в театре и ателье безусловна.

— Работа театрального портного предполагает владение и историческим кроем, умение воплощать задачу, поставленную художником по костюмам, — объясняет Екатерина Трумекальн. — С помощью костюма можно изменить фигуру, можно добавить гротеска персонажу. У портного в ателье другие цели и задачи.

Правило театрального костюма: актеру должно быть удобно, а вещь должна играть. «Нет» говорят мелким пуговицам и крючкам, неудобным деталям.

— Сейчас у нас дискуссия с художником по костюмам затянулась на две недели, — делится секретами Екатерина Трумекальн. — Актер на сцене должен одевать актрису. А там историческое платье, и художник по костюмам говорит, что на нем должны быть крючочки. Мы же предлагаем пришить пуговки, потому что крючочки — слишком сложно для мужчины на сцене. Тем более у актера и так много задач, ему надо любовь играть, а не считать крючочки-петельки, плюс спектакль движется вперед — ждать, когда будет застегнуто 20 крючков, некогда...

Зинаида Белкина — в Пушкинском уже 30 лет. До этого 10 лет шила в Маяковке, а еще до этого — в ателье. Премудрости шитья осваивала еще на учебном комбинате — раньше были такие заведения.

— Что в работе сложного? Да ничего, все текущие задачи, — говорит Зинаида Ивановна. — Конечно, в театре более интересно. А наш кошмар — это артисты (смеется). Это мы так шутим. Но действительно бывает, что актеры занудствуют, если что-то им не нравится...

Бывает так, что в спектакле может все поменяться за неделю до выпуска — и вместо белого костюма надо срочно шить черный. Если актер худеет, то наряд уменьшают. А вот поправляться нежелательно — тогда надо шить костюм заново. А повторить работу практически невозможно.

— Если играют два состава, то шьем два костюма, — объясняет Зинаида Белкина. — Один костюм — один актер.

Но после повторить работу трудно, иногда невозможно, потому что у каждого костюма свои нюансы и детали. Поэтому актеры и костюмеры берегут костюмы — здесь же не магазин.