Зоопарк провожает уходящий год рекордным беби-бумом и ждет новых постояльцев
— Светлана Владимировна, вы недавно вернулись из Китая. Значит ли это, что у нас наконец будет панда?
— В Пекине мы представляли выставку о русско-китайском сотрудничестве — прошлое, настоящее и будущее. Про больших панд (вы же про них спрашиваете?) тоже рассказали, они ведь в нашем зоопарке уже жили — в 1960-е годы Мао Цзэдун подарил Советскому Союзу несколько больших панд. Все они содержались в Московском зоопарке довольно долго, самец Ань-Ань прожил 15 лет. Панды будут у нас непременно, но сначала нужно обеспечить их жильем. Оно появится в Китайском павильоне, который мы начинаем строить перед оранжереей на Старой территории. Думаю, что к концу следующего года вполне реально его открыть. Возводят павильон на деньги инвесторов. Помимо двух видов панд — больших и малых — там будут и другие представители фауны КНР: птицы, гигантские саламандры, золотые обезьяны... Специалисты из Центра изучения панд в Чэнду помогают нам в разработке проекта вольеров, в скором времени туда полетят наши зоологи, архитектор и проектировщик. Их задача — вернуться из Китая с полным пониманием всех нюансов, связанных с содержанием этих животных. Но вообще, вопрос о передаче их нашему зоопарку будет решаться на правительственном уровне КНР, так как все большие панды во всем мире остаются собственностью этой страны.
— А кормить панд чем? Бамбук в Москве не растет…
— На улицах — нет, но в оранжереях… В Берлине его успешно выращивают, и в Нидерландах, и в Сочи, он ведь неприхотливый. Теплицы планируем в Лотошинском районе. Там же, в Лотошине, думаем выращивать помидоры, лук-порей, живой корм — мышей, жучков-паучков, в общем, все то, что едят наши животные. Надоело зависеть от нерадивых поставщиков, потому что в последнее время уж слишком часто стали сталкиваться с тем, что привозят, скажем, мясо, а оно либо уже с запахом, либо чересчур костлявое, либо еще какая некондиция, и приходится срочно искать замену. Мы на все можем закрыть глаза, но наши животные должны быть сыты, здоровы и благополучны — это для нас важно, очень важно. Ну и цены, конечно, не сильно радуют. В среднем в год мы тратим на корма для животных 120 миллионов рублей, из них 40 миллионов — на кормовых грызунов. Стоимость одной мыши — 101 рубль 17 копеек. Себестоимость — где-то 24 рубля. Сам бог велел оптимизировать это дело. Но не за счет сокращения рациона, а за счет собственного производства. Если все получится, в будущем сможем даже поставлять корма в другие зоопарки. Потому что у нас свои ветеринары, свой стандарт качества, репутация, которой мы дорожим, а главное — мы точно знаем: от такой еды животное не заболеет.
— Да, планов громадье…
— А чем больше узнаешь зоопарковый мир, тем больше их возникает! Например, через три года хотели бы принять у себя ежегодную конференцию Всемирной ассоциации зоопарков и аквариумов, на которую приедут директора зоопарков — 600 человек со всего мира. К этому времени у нас уже будет построен новый мост (на старом — летом постоянно столпотворение, да и мамочкам с колясками неудобно). Будет отдельный вход из метро «Баррикадная». Будет первая публичная зоологическая библиотека (у нас в фондах 12 тысяч тематических книг, включая очень редкие, сейчас их оцифровывают)… Недавно разработали 20-летнюю стратегию развития зоопарка, и постоянно туда добавляется то один проект, то другой. Мы много наблюдаем за опытом наших зарубежных коллег, видим, что происходит в зоопарках, в том числе и какие-то не очень правильные вещи…
— А что не нравится категорически?
— Ну, например, то, что некоторые зоопарки ради маркетинга занимаются противоестественными вещами. Скрещивают, скажем, зебру и лошадь (интересно же посмотреть на полосатого коня), или получают гибриды разных видов кошачьих, или демонстрируют белого тигра… У нас, к слову, тоже была белая тигрица, Кали, но это просто белая вариация бенгальского тигра, встречающаяся в природе. Как человеку мне, конечно, интересно посмотреть на всех этих существ, они же как инопланетяне, но как директор я понимаю, что мы нарушаем миссию, для которой зоопарки вообще существуют, — сохранять животных для будущих поколений в их первозданном виде. Но есть и отличные примеры для подражания. Мне, например, очень нравится зоопарк Дублина, где практически не видно вмешательства человека. Вот идешь ты по тропинке, смотришь направо, а там остров с обезьянами — ни клеток, ни вольеров. На самом-то деле там овраг специальный выкопан, который им не преодолеть, но его совершенно не видно. А еще — ты не замечаешь других посетителей: инженеры с проектировщиками так «раскроили» все пространство, декорировав его естественными преградами, что человек как будто находится в лесу и наблюдает за свободно гуляющими животными. Это просто завораживает!
— Понятно, что в Москве такого не сделать — площадь не позволит. А на территории под Волоколамском не планируете?
— Да мы и в Москве не прочь. Есть у нас один проект будущего. Павильон «Амазония», часть которого будет выполнена так же: человек на узкой тропинке, а вокруг — и сверху, и сбоку — животные. Под Волоколамском пока рассматриваем финансово-экономические вопросы, ищем партнеров. Там 260 гектаров, зоопитомник будет посередине на 60 га, в нем разместим редкие и исчезающие виды, тех, кого мы спасаем. Тоже ведь проблема — контактные зоопарки закрывают с фанатизмом, а куда дальше животных девать, никто не знает. Вот сейчас мне передали двух львов полутора и двух лет, полугодовалого бурого медведя. Запаковали в тесные коробки, как в гробы, и привезли — негде, мол, содержать и не на что. А у нас ведь тоже бюджет, все расписано. Но животных жалко, никто ведь, кроме нас, не возьмет. Приходится выкручиваться. Организуем выставки, за вход на которые берем небольшую плату, сувениры на реализацию берем, интернет-магазин вот запускаем, и все полученные деньги — на содержание приемышей. Также часто с таможни конфискованных животных приносят. Про недавнюю ситуацию со зверобазой Госфильмофонда все, наверное, знают. Я в таких историях могу только ветеринаров своих направить, а на корма и лекарства скидываемся с сотрудниками, которым зверей жалко, кто по сколько может… Рядом с зоопитомником есть территория, которую можно использовать как раз под строительство новых вольеров для животных-отказников. Но без государственных субсидий на их содержание, как ни считали, не обойтись. Реабилитационный центр можно закрепить за созданным недавно Союзом российских зоопарков и аквариумов, чтобы, в случае если кому-то из зоопарков страны понадобится то или иное животное, они могли бы его осмотреть, понять, как у него со здоровьем, и забрать себе. Думаю, это приведет ситуацию с «отказниками» в порядок. Ну и закон о зоопарковой деятельности, который мы разработали, думаю, поможет привести все зоопарки страны в достойное состояние.
— Даже контактные?
— Ну а почему нет? Понимаете, ведь зоопарк зоопарку рознь. Если вольеры сооружены правильно, если животные сыты, здоровы и не замучены навязчивым вниманием посетителей, если сотрудники профессиональны… Все можно, если это правильно организовано. Вот у нас сейчас идет реконструкция Детского зоопарка (закончится, думаю, к следующему Дню города). Он станет совершенно инновационным — без клеток, с удобными вольерами, с информационным центром, школой, в которой мы будем обучать не только детей, но и взрослых — например, тех, кто хочет открыть контактный зоопарк. Расскажем и научим, как правильно его организовать, какие животные допустимы к контакту с человеком, сколько времени для какого животного на него отводить, какой рацион, как его варьировать, какие корма использовать, какие нет. Ведь желание контакта есть не только у человека, но и у животных — они хотят, чтобы их покормили, приласкали, чтобы на них обратили внимание. Домашние животные, в отличие от диких, потому и разрешены к контакту, что уже сами без нас не могут.
— Ну одно дело жирафа покормить, а другое дело — курицу или овцу. Скучно же.
— Да вы что! А пуатусского осла вы видели, например? Его еще называют мамонтовым. Большой, как лошадь, с длиннющей кучерявой шестью, невероятный совершенно. А французский баран? Это такая порода кроликов — они громадные, до метра, со свисающими ушами и совершенно умильными мордочками. А малюсенькие карликовые овечки? А всевозможные экзотические пони? Есть огромный перечень невероятно интересных домашних животных, которые просто созданы для того, чтобы общаться с нами (дикие, пусть и зоопарковые, таковыми и должны оставаться по максимуму). И нам это необходимо тоже. Феномен котиков из интернета — он ведь отсюда. Слишком много стало негатива, и люди, спасаясь, ищут что-то прекрасное, симпатичное, умилительное и доброе. Мы все беззащитны, всем хочется ласки, тепла. Как в мультике, помните? «Заведу зверюшку, чтобы жить веселее. Ты домой приходишь, она тебе радуется».
— У вас же тут и сами по себе зверюшки заводятся?
— Конечно. Утки прилетают и остаются на зимовку (некоторые и птенцов тут выводят), воробьи, вороны. Ну и приносят многие животных, конечно. Буквально вчера на служебный вход прибегает испуганный мужчина: «Что у вас творится? Ваши утки убежали!» — и тащит нашу охранницу на улицу. А там все машины остановились и ждут, когда огари (перелетные, как потом оказалось, не наши) проезжую часть перейдут. Наша сотрудница увидела такое дело — и обратно на КПП, зоологов вызывать. А следом уже женщина бежит — с уткой под мышкой: «Я ее спасла! Но отдам только орнитологу!»
— Беглецов часто ловить приходится?
— Не часто, но случается. У нас еноты живут за стеклянной, не очень высокой перегородкой, рядом лиственницы. Так один как-то остальных «уговорил» ветку ему наклонить и держать ее (мы потом видеозапись просмотрели), пока он на свободу выберется. Утром пришел зоолог с кормом. А еноты едят и все оглядываются куда-то. Он смотрит — а там беглец носом и лапами к стеклу прижался, и вид просительный: пустите, мол, обратно, я передумал! Сурикаты не так давно к зебрам на поляну убежали. Но тоже все вернулись. Животные на самом деле ленивые, как и многие люди. Им нравится, когда еда по расписанию. И попробуй только не принеси вовремя! Или рацион измени. Сразу возмущение по классике: «А компот?!»
— Как думаете, какими будут зоопарки ХХII века?
— Это будут природоохранные парки, без клеток, с огромными вольерами. И упор будет сделан на научной зоотехнической работе — по изучению, сохранению, размножению животных, в том числе и с помощью генетического материала, который будет храниться в криобанках. Сейчас эта история только начинается. Мы тоже вместе с зоопарками Германии планируем искусственное размножение моржей, потому что всегда нужна новая кровь, а привезти для этого откуда-то издалека самца — проблема. Ведь чем крупнее животное, тем сложнее и дороже его транспортировать. Хотя у нас и естественным путем многие отлично размножаются. Даже те, кто в некоторых других зоопарках этого не делает. Например, манул, изображение которого мы, кстати, собираемся возвращать на фасад, белые медведи, дальневосточные аисты, клушицы... В этом году в зоопарке настоящий бебибум — самые большие показатели по рождаемости редких и исчезающих видов. Прибавление было у амурских тигров, азиатских слонов, сычуаньских такинов, викуний, голубых баранов, снежных барсов, черных аистов, да там целый список! У нас ведь работают зоологи высочайшего класса. Научная работа при прежнем руководстве была в некотором пассивном состоянии, сейчас мы это все заново поднимаем, возрождаем. Но люди пока никак не привыкнут, что на науку средства находим. Говорят, например, мечтательно: «Хорошо бы нам квадрокоптеры, за белоплечими орланами наблюдать, — а потом спохватываются по привычке: «Ой, на это же денег нет!» Я говорю: как нет? Покупайте, изучайте! Человек должен заниматься любимым делом. От этого хорошо всем — и ему, и делу. Я вот недолюбливала насекомых, но у нас такие энтомологи, у них так горят глаза, когда они рассказывают про какого-нибудь паука или таракана! В итоге от страха и брезгливости у меня и следа не осталось. Замахнулись сейчас на огромный инсектарий, обсуждаем все его с горящими глазами.
Мы, кстати, и по обогащению среды теперь один из лучших зоопарков мира. Вот спросите наших ученых, почему у зоопарковых обитателей часто инстинкт попрошайничества возникает. Если зоопаркового зверя чем-то занять, например разложить корм по закоулкам и коробочкам, предложить ему разные хитроумные игрушки (да и не хитроумные тоже — наши медведи, например, обожают дорожные конусы и автомобильные шины)… В общем, если животному дать управлять своей средой, человек перестает быть ему нужен. Для меня было самой большой наградой, когда посетители жалобу прислали: «Безобразие, мы пришли в зоопарк, а животные на нас не обращали внимания». Это ведь прекрасно! Значит, у наших животных все хорошо, мы добились их благополучия и сделали еще один шажок к тому, чтобы стать настоящим зоопарком будущего.
ЦИФРЫ
1102 — именно столько видов животных содержится сейчас в Московском зоопарке. Первое место по численности — за птицами (2273 экземпляра плюс летная популяция уток, насчитывающая около тысячи особей). На втором месте беспозвоночные (224 вида, 2477 экземпляров), на третьем — млекопитающие (169 видов, 1436 экземпляров).
СПРАВКА
Акулова Светлана Владимировна. Родилась 26 ноября 1980 года в Шадринске Курганской области. Инженер-эколог. В 2004 году окончила Ростовский государственный строительный университет по специальности «Магистр техники и технологии» по направлению «Защита окружающей среды». Учится в МГЮА на очно-заочном отделении факультета юриспруденции. 2013-й — апрель 2016-го — заместитель гендиректора Московского зоопарка по коммерческим вопросам. Апрель — октябрь 2016 года — и. о. гендиректора. С октября 2016 года — генеральный директор.
Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен