Борис Громов: Мы вышли из Афганистана с чувством полностью выполненного долга
— Борис Всеволодович, как и когда вы узнали о предстоящей командировке в Афганистан?
— Это случилось сразу после нового, 1980 года, кажется, 5 или 6 января. Тогда я служил в Майкопе начальником штаба дивизии. Мне позвонил командир корпуса из Краснодара и сказал, что уже подписан приказ министра обороны СССР о моем назначении на должность начальника штаба дивизии, но другой, и расположена она в Кабуле. Тогда мы все знали о том, что ввели войска в Афганистан, и вдруг вот такой переворот в моей жизни. Из Майкопа я приехал в Краснодар, а оттуда прилетел в Ташкент, где меня принял командующий войсками Туркестанского военного округа Юрий Максимов и рассказал, что дивизией, куда я назначаюсь, командует Валерий Миронов, с которым мы вместе учились в Калининском Суворовском училище.
— Как встретил вас Афганистан?
— Очень неприветливо. Сначала жили прямо в поле, в палатках. Все они, как помню сейчас, были драные-рваные. Мы стояли на окраине Кабула, а буквально на второй день после моего прибытия в городе началась стрельба. А у нас, кроме автоматов, ничего нет. Как выяснилось позже, в Кабуле началось восстание — там подогревали настроения против советских войск. Мы тут же начали рыть окопы. А на пятый день моего прибывания в Афганистане мне доложили о том, что на дороге из Кабула в Баграм был обстрелян уазик, на котором ехал командир саперного батальона дивизии. Он и его водитель были убиты, а их тела обезображены. Это были первые жертвы войны, с которыми я столкнулся.
— Что вы можете рассказать о народе Афганистана?
— Это очень хороший народ, замечательный, отзывчивый, не подлый. Жили, конечно, афганцы очень бедно. Еще я бы отметил, что они к центральной власти относятся без большой любви. Кто является президентом, большинство не знает и не хочет знать. Страна разделена на племена, которые веками друг с другом воюют. В том числе и те народности, большая часть которых проживала в некоторых советских республиках — Таджикистане и Узбекистане.
— Какая задача стояла перед вами?
— В основном — поддержка спокойной обстановки в стране. В самом начале моего пребывания там я старался все сделать для того, чтобы одерживать победы в локальной операции или в войсковой. Но когда я достаточно изучил эту страну, то понял, что задачи, которые ставит перед нами руководство, были невыполнимыми. Поэтому, после того как я был назначен командующим 40-й армией, стремился не к победам, а вообще к сокращению боевых действий и минимизации потерь. Кстати, в Министерстве обороны СССР были с самого начала против введения войск, особенно начальник Генерального штаба Николай Огарков. Только сам министр обороны Дмитрий Устинов был за. Возможно, потому, что он был членом Политбюро.
— Когда стало понятно, что нужно выводить советские войска из Афганистана?
— Примерно года через три нашего пребывания в Афганистане. Командование 40-й армии начало готовить документы и отправлять их в Министерство обороны СССР и в Центральный комитет. Так мы пытались «пробить» идею вывода. Но всерьез об этом заговорили только после 1985 года, когда Горбачев подписал Женевские соглашения (соглашения по урегулированию вооруженного конфликта в Афганистане, подписанное 14 апреля 1988 года правительствами Пакистана и Афганистана при участии США и СССР в качестве гарантов. — «ВМ»).
— Есть мнение о том, что Советский Союз эту войну проиграл. Вы согласны?
— Те, кто это утверждает, совершенно не знают ни Афганистана, ни подлинных реалий той войны. Все задачи, которые зависели от 40-й армии, то есть чисто военные, были выполнены. Но урегулировать ситуацию в Афганистане нельзя было только военными средствами. А политическое руководство не проявило гибкости. Кстати, когда наши войска выходили, никто из высшего руководства страны нас не встречал и слова не сказал. Наверное, от этого и создалось впечатление, что мы проиграли. Повторюсь — это не так. Мы вышли с чувством полностью выполненного долга с развернутыми знаменами.
— Накануне вывода вы встречались с влиятельным полевым командиром Ахмад Шахом Масудом. Каким он вам показался?
— До нашей первой встречи в мае 1988 года мы были знакомы заочно — обменивались письмами, которые доставляла друг другу разведка. Ахмад Шах, конечно, талантливый, умнейший человек. Ему уже тогда было ясно, что вариант нашего спокойного ухода — лучший для всех. Он всегда держал свое слово, если пообещал — никогда не обманывал. Мы договорились, чтобы во время вывода наши войска никто никого трогать не будет. Это уже известная история, как артиллерия и авиация нанесли удар по пустым горам и ущельям, откуда Ахмад Шах заранее отвел своих людей.
И мы, и он слово свое сдержали. Его брат — Ахмад Зия, когда был послом в России, навещал меня уже в бытность мою губернатором Московской области. Он говорил, что советские войска никогда не воевали подло. Поэтому простые афганцы до сих пор относятся к нам с огромным уважением.
— Могут ли этим похвастаться американцы?
— Насколько я знаю — нет. Их не любят. После терактов 11 сентября 2001 года я общался с представителями дипмиссии, командования НАТО. И я им советовал вообще в эту страну не соваться. Они не послушали.
— Какими были первые мысли, слова, когда наши войска были выведены?
— Про себя проговорил: «Слава богу, все завершилось». На другие эмоции не было сил.
СПРАВКА
Борис Всеволодович Громов родился 7 ноября 1943 года в Саратове в семье военнослужащих. В 1965 году окончил Ленинградское высшее военное общевойсковое командное училище им. Кирова, был направлен в Прибалтийский военный округ. Прошел должности командира взвода, роты, батальона, полка, дивизии. Воинские звания «майор», «подполковник», «полковник» получил досрочно. В 39 лет стал генерал-майором. В 1984 году с золотой медалью окончил Военную академию Генерального штаба Вооруженных сил СССР, был назначен замкомандующего армией Прикарпатского военного округа. Он трижды находился в Афганистане, где в общей сложности более пяти лет принимал участие в боевых действиях. В 1987–1989 годах командовал 40-й армией. В 1988 году за проведение операции «Магистраль» Борису Громову присвоено звание Героя Советского Союза.