Улыбка, ловкость и стрессоустойчивость: как корреспондент «ВМ» работала официантом
Пришло время разобраться, кто такой официант. «Принеси-подай» или важная фигура в создании атмосферы заведения? Чтобы выяснить это, корреспондент «Вечерки» сменила профессию.
— Девушка! Я к тебе обращаюсь! Где мое мясо? Или мне самому сейчас идти на вашу кухню, чтобы разнести там всех? — кричит на меня посетитель.
По-моему, это тот тип мужиков, которые позволяют себе проявлять характер лишь с персоналом общепита. Больше всего мой слух покоробило его обращение на «ты». Остальное я постаралась пропустить мимо ушей. Ведь пост официантки принят, а значит, нужно нести этот крест до конца рабочего дня.
— Подождите еще буквально минуту, — отвечаю ему. — Мы готовим специально для вас огромный кусок свежайшей телятины. Не из размороженного мяса и именно той степени прожарки, которую вы предпочитаете. Для этого требуется время.
— Какая еще минута?! Быстро сбегай мне за директором! — продолжает кричать на меня мужчина.
Ловлю на себе косые взгляды клиентов. Бегу на второй этаж, думая о том, что голодный и недовольный мужчина — это опасность для окружающих.
— Ты предупреждала его, что мясо пожарить — это не яичницу состряпать?! — спрашивает меня директор ресторана Андрей Мокроусов.
— Да, но только после того, как он уже совсем озверел, — робко отвечаю я.
— С клиентами общаться нужно. Нужно проявить себя с лучшей стороны. Поверь, кто прошел школу официанта, сможет выкрутиться из любой жизненной ситуации. Иди и быстро сделай четыре капучино. А с ним я сам разберусь.
Я побежала осваивать кофемашину. Никогда не думала, что сделать четыре чашки кофе займет у меня целых тридцать минут. Что вы знаете о молочной пенке для капучино? Я убедилась, что это целое искусство, требующее ежедневной практики. Судорожно трясутся руки. Для того чтобы наконец-то получилась приличная пенная шапка, у меня вхолостую ушел пакет молока. Пришлось спрятать упаковку из-под него на дне мусорной корзины, чтобы директор не заметил улику. Боковым зрением вижу за столиком компанию из четырех подруг. Именно для них я так стараюсь. Дамы сверлят меня взглядами. Я стараюсь улыбаться и что-то невпопад объясняю им на пальцах. Зрелище не для слабонервных.
Наконец выхожу из закулисья барной стойки и гордо несу поднос с четырьмя чашками. Выдыхаю. На обратном пути захватываю грязные тарелки со стола, где еще недавно шли баталии на тему мяса. Мужчина, к счастью, уже ушел. Ждал он блюдо долго, зато съел его минут за десять. Видимо, было вкусно. Я поняла это, глядя на одинокую обглоданную кость в тарелке. Рядом — чаевые: пятьдесят рублей монетами. Пока я умиляюсь этой щедрости, к посудомоечному столу подбегает повар. Вырывает у меня из рук тарелку и чуть ли не в микроскоп рассматривает, все ли съел скандальный гость. Оказывается, это своеобразный ритуал у поваров — рассматривать тарелки после приема пищи гостями. Повара получают колоссальное удовольствие, если все, что они приготовили с душой, съедено клиентами до малейшего кусочка. Возвращаюсь за свое рабочее место — барную стойку. Натираю гору стаканов до блеска. Полчаса — и чистота и порядок. За чистоплотность у меня стоит «пятерка» от родителей еще с детства.
Вечер. Близится конец моего непростого и увлекательного рабочего дня. Ноги гудят, и позвоночник хочет скорее принять горизонтальное положение. Самое приятное — подведение финансовых итогов. Двести рублей от компании приветливых женщин, пятьдесят — от нетерпеливого мужчины. «На проезд домой хватит!» — думаю я.
Метро. Перед глазами мелькают тарелки, вилки, чашки, подносы... Улыбаюсь сидящей напротив паре. У молодого человека в руках стакан с кофе. Эх, знал бы он, каких нервов стоит изготовление этого напитка. «Интересно, а навык изготовления воздушной пенки мне еще когда-нибудь пригодится в жизни?! — думаю я. — Поживем — увидим».
ФАКТ
В СССР практика чаевых, распространенная до революции, официально осуждалась, хотя на деле продолжала существовать. Чаевые брали не только официанты, но и водители такси, и парикмахеры.
Читайте также: Куда ходили выпивать и закусывать москвичи в СССР